Царь-кукла (СИ)

Из-за двери послышался нервный смех.

— Не очень впечатляет… Мне ничего от тебя не нужно! Я уже сам все придумал.

Капралов ободряюще улыбнулся Ариадне Ильиничне.

— Вот и молодец. И что же это? Расскажи, вдруг мы сможем помочь…

— Я сам тебе помогу!

— А все-таки…

— Ты с меня не начнешь! Усек?

— Ладно, хорошо, но если ты откроешь дверь…

Но Толян его оборвал.

— Ничего ты не усек! Я сам его убью!

— Кого? — оторопело спросил Капралов, а Ариадна Ильинична схватилась за грудь.

— Профессора, например! Ты же хотел кого-нибудь убить!

— Я не понимаю… — пробормотал Капралов.

— Сейчас поймешь!

— Ломайте! — выдохнула Ариадна Ильинична. — Лука Романович, скорее ломайте дверь!

Дверь распахнулась с первой попытки. С перепугу Капралов так саданул по ней плечом, что перестал чувствовать руку.

Толян стоял у окна, широко расставив ноги. Зубы его были стиснуты, желваки выпирали бильярдными шарами. В левой руке он сжимал нож.

— И что теперь будешь делать?! — крикнул он и поднес нож к своему животу. — Я сейчас же его убью! А потом убью следующего!

Капралов скептически покачал головой.

— Не советую, — сказал он.

— А тебя никто не спрашивает!

— Зачем же тогда рассказываешь?

— Толик, пожалуйста, не надо… — попросила  Ариадна Ильинична. — Я тебя очень люблю.

— Бабуля, у меня нет выбора! — отрезал мальчик, даже на нее не взглянув. — Я все решил!

— Лучше выкинь его в окно, так надежнее, — заметил Капралов. Он смерил Толяна оценивающим взглядом и задумчиво добавил: — Хотя Профессор, наверное, тяжелый. Ты его не поднимешь. Не поднимешь ведь?

Толян громко сопел.

— Сколько ты весишь? Килограмм пятьдесят пять будет?

Ариадна Ильинична притихла и настороженно слушала.

— Интересно, а сколько весит Профессор. Дай угадаю… Точно! Килограмм пятьдесят пять! Какое удачное совпадение! Может, устроим между вами бой и посмотрим, кто победит?

Говоря это, Капралов медленно придвигался к Толяну, взглядом не давая ему отвести взгляд.

— Вы в одном весе… Думаешь, так будет честнее? С другой стороны, у тебя нож. А несчастный старик безоружен. Ой! А вдруг у него тоже есть нож?! Или это один и тот же нож? Об этом стоит поразмыслить…

Подобравшись на нужное расстояние, он резко выбросил руку, схватил Толяна за запястье и с силой ударил его кисть о свое колено. Нож выскользнул, отскочил от батареи и с мелодичным звоном раскололся на две части. Ариадна Ильинична стремглав бросилась на пол и подобрала осколки.

— Уф! — выдохнула она и так и осталась сидеть на полу.

Капралов не выпускал Толяна, словно решая, что с ним делать. Тот же, лишившись ножа, обмяк и не сопротивлялся. Капралов покрутил головой.

— Иди-ка сюда, — приказал он и подтащил мальчика к зеркалу над комодом. Тот демонстративно отвернулся.

— Смотри!

Толян отрешенно глядел в окно.

— Смотри, кому говорю! — дико закричал психиатр, и Ариадна Ильинична непроизвольно прижалась к батарее.

Толян дернулся и медленно повернулся. Из зеркала на него, понурясь, смотрела растрепанная Раиса.

— Узнаёшь?! Кого ты хочешь убить? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?! Ариадна Ильинична, дайте ему нож! Пусть! Пусть смотрит в зеркало и убивает!

Толян оцепенело смотрел на свое отражение, на Раису, на Профессора и остальных, и из глаз его текли слезы.

— Идиот! — крикнул Капралов, отпустил Толяна и ударил себя кулаком по ляжке. — Нельзя убить одного! Нельзя убить никого! Нельзя!

Он обессиленно махнул рукой и выбежал из комнаты.

13

Он вышел на Маяковской. Под ногами скрипел выпавший днем снег, по Тверской маршем шли уборочные машины. Он поднял воротник пальто, вжал голову в шарф и побрел в противоположную от дома сторону.

Он чувствовал, что произошло что-то важное. С одной, очевидной и даже обязательной точки зрения, Раису следовало госпитализировать. Выходка Толяна не оставляла никаких других вариантов. Сейчас он должен был выписывать ей, привязанной к койке, лошадиную дозу лекарств. Так диктовал его долг, а следовать долгу было главным долгом врача. Но с другой, казалось, совсем не его точки зрения, c точки, в которую он неожиданно переместился в тот самый момент, когда час назад выпустил Толяново запястье, происшедшее выглядело не столь ясным.

Еще вчера он гордился собой. Все было логично, а значит, правильно. Еще вчера у него было неоспоримое право решать. Но сегодня от всего этого мало что оставалось. В глубине души, там, куда не смела соваться логика, он желал, чтобы копошащиеся в голове тяжелые мысли замерзли и полопались, как капилляры в растертых на морозе ушах.

Возле распахнутых ворот в сад Аквариум он замедлил шаг, но услышал музыку из мерцающего за деревьями ресторана и прошел мимо. Вскоре ноги сами свернули на Малую Бронную, и через сотню метров он оказался на Патриарших. Обычно работающие в автономном режиме ноги сворачивают в места особенные и символические, но для Капралова пруд был всего лишь самым близким к дому куском природы, где можно назначать встречи, гулять или сидеть, глядя на воду. Ноги просто знали дорогу.