Tsar Effect

С каждым словом голос заключённого терял спокойствие и лёгкую отрешённость. Напряжённое тело пробило дрожь, а гримаса на лице походила в один момент на бедолагу, у которого буквально всё свело жуткими судорогами, а в другой больше напоминала дикого зверя.

— Что он вам говорит?

— Он не слышит, он мертв, — заключенный стал впадать в истерику и пытался вырваться, — я хочу чтобы он меня услышал, но я не могу докричаться!

Какое-то время исследовательская группа просто наблюдала за заключённым, фиксируя разные показатели для последующего подробного анализа. Это прекратится только тогда, когда появятся опасения, что объект их исследований такими темпами сможет навредить себе. Не говоря уже о вкрадчивом страхе того, что «это» может вырваться.

— Что он вам говорит?! Отвечайте, немедленно!

***Юревич уже сам повысил голос, пытаясь «прорваться» сквозь чужую истерику. И это сработало. И дело было не в харизме, авторитете или прочих естественных вещах — просто сработала цепь ментальных закладок, которыми было щедро напичкано чужое сознание. Не прошло и десяти секунд, а медицинское оборудование уже начало фиксировать успокоение «пациента». Закладки сработали на твёрдую «отлично».

— Смерть. Голос требует смерти. Вашей. Всех, кто здесь стоит. Всех, до кого я смогу добраться. Он требует этого от меня.

— А чего хочешь ты? — ключ-вопрос, заложенный в голову к каждому ресоциализировванному.

Ответа не последовало. Какое-то время подопытный стонал и бормотал нечто несуразное, извиваясь на столе. Всё закончилось резко, почти как по щелчку пальца, когда он наконец начал ровно дышать и сфокусировал свой взгляд на Юревиче.

— Я желаю лишь одного — служить Империи. — Снова ровный и лишённый эмоций голос.

— И ты послужишь. Хм… чудно. Чудно.

Юревича ответ явно порадовал. Ментальные закладки и гипно-блок всё ещё работали, несмотря даже на то, что мозговые имплантаты явно повреждены. Поняв, что разговорами больше ничего нельзя достичь, Вадим приступил к тому, ради чего собственно и пришёл.

— Готовьте оборудование и занимайте свои места. — Уверенный голос доктора стал разливаться по медблоку, сбрасывая оцепенения с подчиненных, — Приготовиться к вскрытию.

— Доза анестетика?

— Нет, нам необходимо изучить порог. Просто убедитесь, что он надёжно зафиксирован.

***

— Мерзость и живодёрство. — Стуков презрительно скривил губы.

— Я предпочитаю называть это наукой, господин адмирал. — Медведев остался хладнокровен, как, впрочем, и всегда.

Левиафан успешно разобран на сотни частей и уже был совершен определенный прорыв в его изучении. А именно — причины мутаций и превращения разумных существ в синто-зомби. Благодаря ресоциализированным работникам и некоторым другим случайным жертвам, удалось выявить механизмы трансформации и… спорно, но всё же наиболее подходящим словом тут будет «внушения». Удалось выявить два этапа.

Первым было влияние мощного когнитивного излучателя, расположенного, предположительно, на мостике корабля, и подключенного к центральному процессору. Выглядящий как светящаяся сфера в каркасе из некоего прочного материала, данный объект интенсивно и непрерывно воздействует на разум своей жертвы, медленно, но верно подчиняя её своей воле. Воле достаточно примитивной, но здесь, как подозревал Медведев, вина лежала на поврежденных механизмах. Излучатель действительно был сильно поврежден, хоть и находился в рабочем состоянии, а вот центральный процессор корабля, к сожалению, полностью уничтожен, как, впрочем, и вся сеть резервных процессоров, разбросанных по кораблю. Видимо, это следствие некой цепной реакции. Возвращаясь к излучателю, стоит отметить, что радиус его действия очень широк и распространяется за пределы обшивки корабля (и речь ведь идёт о серьёзно повреждённом механизме, даже близко не дотягивающем до своего потенциального КПД). Мало того, само излучение ещё и невероятно сложно обнаружить из-за малой интенсивности, чуть ли не равной излучению человеческого мозга. Сложно поверить и страшно представить, что нечто столь неприметное может, имея в распоряжении достаточное количество времени, сводить своих жертв с ума, подавлять их волю и оставлять (вероятно, перманентные) повреждения в психике, после которых место человека занимает просто кусок мяса, реагирующий только на команды, если реагирующий вообще. В некоторых случаях отмечалась и повышенная агрессия, когда жертва пыталась без разбора атаковать любого, кто оказывался рядом.

Вторая стадия уже «механическая», начинающаяся и протекающая за счёт контакта с нанитами. Зафиксировать её не составляет никакого труда, так как процесс трансформации начинается практически моментально. Наниты проникают в тело жертвы и, начиная с центральной нервной системы, приступают к его стремительной перестройке, уничтожая и перерабатывая органику для замены её неким синтетическим материалом. На данном этапе жертвы демонстрируют только агрессивное поведение.