Tsar Effect

Кофемашина подала сигнал, исторгнув из своего чрева ароматный напиток. Егор аккуратно взял горячую кружку и поднес её к лицу, глубоко вдыхая и наслаждаясь ароматом. Расслабленная улыбка вылезла на лицо Громова-младшего. Неспешно капитан вышел на веранду, разместился в плетёном кресле и стал наслаждаться видом всходящего над океаном солнца, игрой света и тени, а также смешением всех предрассветных красок неба. Короткие глотки кофе прекрасно дополняли картину, дети с Сарой пока спали, а отец отбыл ещё вчера на какую-то важную деловую встречу, так что дом был погружен в утреннюю дрему. Всё-таки раннее утро — прекраснейшее время суток, как для последующей продуктивности, так и для таких вот моментов маленького эстетичного эгоизма.

Прибыв к Царьграду, Громов посовещался со старшими офицерами и решил, что хоть экипажу и нужен отдых, но корабль простаивать не должен. В соответствии с этим был составлен график отпусков, а Амур продолжил совершать коммерческие перевозки с минимальным экипажем. Благо, для этого были все возможности, из которых далеко не последнее занимал тот приятный факт, что на внутренних маршрутах Империи практически невозможно встретить пиратов. Так что Амуру предстояла тривиальнейшая доставка груза из пункта А в пункт Б без какого-либо риска. А пока Громов вместе с женой отдыхали и общались со своими детьми (благо, что у них каникулы) на Амуре был главным Шеин. Так должно было продолжаться два месяца и, к сожалению, это время заканчивалось.

Да, дети вымахали и сильно соскучились — уж точно не меньше своих родителей. Сара так и вовсе не отходила от них ни на шаг, стремясь компенсировать время разлуки. Так уж сложилось, что школьное образование в Империи предполагает автономность, и дети, достигнув нужного возраста, большую часть года живут в специальных школьных комплексах, что помогает им расти самостоятельными и независимыми, не говоря уже о том, что встречи с роднёй становятся чем-то действительно важным, запоминающимся и сплачивающим семьи. Отец Егора тоже был рад сыну с невесткой, а также «обязанностям», которые на него накладывали такие встречи. К сожалению, мать капитана умерла уже как десять лет назад, а Сара и вовсе была сиротой, так что Борис Громов был единственным старшим членом этой семьи.

Егор с отцом подолгу засиживались на веранде или в его кабинете, обсуждая совершенно разные темы. Не обошлось, конечно, и без серьезных да сдобренных крепким словцом упрёков в связи с той мутной миссией в Бездне. Громов принял критику спокойно, прекрасно понимая, что виноват он и только он. В свою очередь, Егор узнал много новой информации касательно Торговой Лиги — сложно этого не сделать, когда твой отец член правления. Особенно удивил Громова интерес отца и, как потом выяснилось, всей верхушки Лиги к Ферусу в частности и к кварианцам в целом.

Кружка показала дно, и от раздумий об очередной порции кофе отвлёк сигнал входящего вызова на гарнитуру связи, чьи узлы были удобно расположены по всему дому.

— Слушаю, Вась, — на том конце сигнала был как раз старпом Шеин.

— Извини за ранний звонок, Егор, но тут по лиговскому терминалу пришел неплохой заказ. Прямо очень неплохой.

— Хм… что за заказ?

— Прихватить с Иллиума полсотни больших сельскохозяйственных контейнеров для скота и доставить их на Гистрад.

— Заказчик? Сколько платят? Что по срокам?

— Одна компания с Иллиума и даже не проси меня сейчас выговорить азарийскую абракадабру, которую они за название используют. Уж больно их заинтересовали поставки продукции с Гистрада. Сам понимаешь, что тут. Недалеко, почти триста кусков да и на Иллиуме мы сможем подзаработать мимоходом. Забрать контейнеры надо будет через пятнадцать дней — как раз для нас подходит, чтобы ребята отпуск догуляли. Так что? Сам понимаешь, такой заказ долго в базе висеть не будет.

— Соглашайся. Работка обещает быть не пыльной.

— Сплюнь!

***

Горбаш был в ярости. Ярости тлеющей и разъедающей для него и смертельно-опасной для окружающих — его лейтенанты в свете этого стараются всеми правдами и неправдами держать поблизости шайку-другую ворка, которых при случае не жалко. Разложившись на капитанском кресле своего корабля, он хмурым взглядом буравил Омегу, видневшуюся с мостика.