Трудно отпустить

Я рада, что она стоит ко мне спиной и не видит, как я замираю. Как и всегда, я хочу все отрицать. Отрицать то, что они заметили. Отрицать мои чувства. Отрицать все. Особенно теперь. Почему я не могу сказать правду?

– Ты бредишь.

Брекстон неторопливо подходит к моему столу и опирается на него бедром.

– Я, может, и брежу, но я также знаю, что ты убегаешь всякий раз, когда начинаешь к кому-то привязываться.

– Неправда.

– Еще какая правда.

Я уже готова защищаться.

– Назови имя.

– Чед.

– Что за бред, да никогда. Следующий.

– Я серьезно. Ты была счастлива с Чедом… потому что ничего к нему не чувствовала. Он был безопасным вариантом. С ним у тебя возникало ощущение, что у тебя кто-то есть, но при этом ты не была эмоционально вовлечена. – Она берет с угла моего стола безделушку – хоккейную шайбу, которую давным-давно подарил мне клиент, – и взвешивает ее на ладони. – Чед – последняя жертва. До него был продавец программного обеспечения, который носил слишком узкие брюки…

– Да ладно тебе. Он был не так уж и плох. – Она смотрит на меня, пока мы обе не заливаемся смехом. – Ладно, он был плох… зато узкие брюки носил не без причины, – говорю я, стараясь увести разговор в сторону.

– По крайней мере, это сыграло ему на руку, – качает она головой. – А до него был бейсболист. Затем Джин Харскет. Никогда не понимала, что ты в нем нашла.

– Брекс…

– Нет, послушай. Внимательно послушай. Я хочу, чтобы ты поняла, что, имея привычку оставаться эмоционально безразличной, ты отказываешься выставлять свои чувства напоказ. Отказываешься быть раненой.

Я открываю рот, но тут же закрываю его, потому что неожиданно осознаю, насколько она права. И что еще хуже, почему она смогла это увидеть, а я нет?

– Слушай. – Брекстон ждет, когда я посмотрю ей в глаза, а мне очень сложно не отвести взгляда. Но я все же его выдерживаю, и она продолжает: – Испытывать чувства вполне нормально, Деккер. Когда мама умерла, мы все замкнулись в себе. Вполне естественно хотеть отдалиться и не быть раненой, ведь в последний раз, когда ты любила кого-то, ты оказалась опустошенной.

Кашлянув, я встаю со стула, чтобы унять волнение, которое вызывают ее слова.

– Послушать тебя, так я не справилась с ролью старшей сестры. Потому что это ты раздаешь мне советы.

Брекстон становится рядом, и несколько секунд мы просто смотрим на улицы внизу.

– В том-то и дело, Деккер. Нам нравится, что ты – наша старшая сестра, но, заменив нам маму, ты не дала себе шанса погоревать. Ты никогда не позволяла себе впадать в ярость. Была слишком занята тем, что успокаивала нас… Так что неудивительно, что любая привязанность пугает тебя.

– Я горевала.

– Конечно, – отзывается Брекстон. Таким образом она говорит, что не верит мне.

– Правда. Я впадала в ярость и кричала, но в подушку, чтобы вы, ребята, ничего не слышали. – На меня накатывает волна воспоминаний. Одиночество. Ярость. Неизвестность. Печаль.

– Ладно, тогда почему ты не позволяешь себе любить?

Я смеюсь, несмотря на слезы, что наворачиваются на глаза.

– Скорбь по матери не мешает мне влюбиться в кого-нибудь.

Брекстон приобнимает меня за плечо.

– Это никогда не проходило, правда же? – снова спрашивает она.

Я смахиваю слезы, но одна все же скатывается по щеке, когда я вспоминаю, какой разбитой была три года назад, когда ушла от Хантера, и осознаю, что точно так же чувствую себя в этот раз из-за его безразличия.

– В первый раз он не стал спрашивать, почему все так внезапно изменилось. Почему постоянные встречи закончились ничем.

– Может, потому что он тоже испытывал к тебе чувства и его это пугало. Если ты сама так легко сбежала, почему не можешь поверить, что он сделал то же самое? Если боишься любви, почему не можешь предположить, что и он боится ее, но уже по своим причинам?

Слыша ее слова, но не желая в них верить, я с глубоким вздохом опускаю голову ей на плечо.

– Что случилось в этот раз, Декк?

Я позволяю молчанию повиснуть между нами, потому что никак не могу набраться смелости рассказать ей правду. Их проблемы – это мои проблемы, но мои проблемы остаются только моими. Так что обычно я держу все в себе.

– Что случилось в этот раз? – повторяю я. – Для меня он как криптонит. – Я издаю самоуничижительный смешок. – С ним что-то происходит, но он не хочет это обсуждать. Понятное дело, мне хотелось бы это исправить.

– Ничего удивительного.

– То есть… Я отправилась туда как агент, чтобы выполнить то, о чем попросил отец, но когда увидела его, тут же поняла, что он борется с чем-то.

Я рассказываю Брекстон, как себя вел Хантер, как то теплел, то холоднел по отношению ко мне. О том, как он признал, что находится на грани выгорания.

– Так ты переспала с ним.

– М-м-м.

– А потом?

– А потом я сбежала в свой номер. Было легче сделать это, чем разбираться в своих чувствах, пока он спит рядом.

– Но ты ведь что-то почувствовала, верно?

– Я почувствовала все, – без колебаний признаю я, хоть и знаю, как глупо это звучит. Сбежать от таких чувств. Но мне становится немного легче, когда Брекстон не указывает на это.

– А при следующей встрече?