Трудно быть духом

Аплодисменты выплеснулись на улицу, проникнув через

приоткрытую дверь. Евсеев с завистью пробормотал:

– Слыхали, как рвѐт? Нужно было еѐ делать!.

– Да-а… такое нам точно не перебить… – вздохнул Гунько.

Фома разозлился:

– Хорош ныть! Наша очередь. Ну, мужики, с богом!.

Они вышли на сцену. Зал после выступления третьей роты

продолжал гудеть. За столиком жюри перешѐптывались офицеры.

Удовлетворѐнный Колобков мелко кивал:

– Могут же, когда захотят! Не хуже, чем оригинал! И потом, в ногу

со временем!. Что скажешь, Зубов?

Зубов дипломатично кашлянул в кулак:

– Солдатам нравится…

Колобков без энтузиазма объявил:

– Вторая рота!

Зал немного притих. Рядовой Соколов подошѐл к микрофону и

негромко сказал:

– Песня… Пока без названия…

134

Мишка встал рядом с ним:

– Автор слов – Кузьма Соколов…

Евсеев от второго микрофона добавил:

– Авторы музыки – Михаил Медведев и Кузьма Соколов… Вторая

рота.

– Ха, тоже мне Леннон и Маккартни! – хихикнул Колобок,

интенсивно вращая головой в поисках поддержки.

Но никто не засмеялся. Майор осѐкся и замер. Внезапно

пронзительный звон гитары накрыл зал, заставив всех замолчать.

Звенящий чистый голос вдруг прорезал полумрак:

Здравствуй, небо в облаках!

Здравствуй, юность в сапогах!

Пропади, моя тоска.

Вот он я. Привет, войска!

Аудитория разом вздохнула и колыхнулась, подчиняясь ритму.

Простые слова, словно сказанные соседом в строю, упали в зал:

Эх, рельсы-поезда, как я попал сюда?

Здесь не то, что на «гражданке» –

На какой-нибудь «гражданке» –

Жизнь снаружи и с изнанки сам попробуй, изучи.

Для печали нет причин!

Неожиданно гитара в руках рядового Евсеева будто ожила.

Ритмичный проигрыш рванул по замершему залу. И тут же Фома врезал

в диком темпе по барабанам, сотрясая стены. Народ глухо взревел,

начиная заводиться.

135

Непросто быть собой, когда шагает строй,

Только сердце птицей бьѐтся, и ликует, и смеѐтся,

И ему не удаѐтся под конвоем петь в груди,

Знать бы, что там впереди?!

Музыка подхватила слушателей с мест. Они вскочили,

восторженно взревев. Топот ног громыхнул в такт ударным. Фома

добавил темпа. Даже Гунько завѐлся, выдавая соло на бас-гитаре.

Мишка с Кузьмой сошлись у микрофона:

Где-то течѐт река,

Где-то дом, где всѐ ждут нас назад.

Это не грусть, слегка

Просто ветер щекочет глаза…

Прозвучали последние аккорды. Песня стихла. На несколько

секунд установилась гробовая тишина. Потом зал взорвался! Вопили

все, не желая расставаться с песней и выражая восторг. В рѐве оваций

вторая рота сошла со сцены. Колобков растерянно оглянулся по

сторонам, вынужденно изображая аплодисменты.

– Вторая рота! ! Орлы! ! – заорал у него над ухом старший

прапорщик Шматко.

Колобок дѐрнулся, недовольно сморщившись. Он долго

дожидался, пока стихнет шум. В конце концов майор призвал на

совещание членов жюри.

Обсуждение результатов прошло в лучших традициях

отечественного шоу-бизнеса. С отчѐтливым военным колоритом.

Заместитель командира, не вслушиваясь в аргументы коллег,

однозначно подвѐл итог конкурса:

– Ну, я думаю, бесспорно – третья рота, да?! Выдержано по теме…

и исполнение…

Остальные члены жюри попытались что-то сумбурно возразить.

Капитан Зубов показал на беснующийся зал:

136

– Товарищ майор, но вы же видите…

– Ну, эмоции – это одно… Мы же не должны идти на поводу… –

мутно высказался Колобок.

Он жестом оборвал дальнейшие возражения, собрал бумаги и

поднялся на сцену. Подойдя к микрофону, Колобков провозгласил:

– Решением жюри… Гран-при нашего конкурса получает… Третья

рота!

Из-за кулис под недовольный гул толпы вышел представитель

третьей роты. Он взял кубок из рук майора. Потом смущѐнно покосился

на свою группу, стоящую в сторонке.

Оттуда ему кивнули, явно что-то подсказывая. Солдат негромко

откашлялся:

– Мы тут, в общем, это… подумали… Спасибо, конечно, всем… Но

будет, наверное, справедливо, если этот приз получит вторая рота… –

Он вдруг улыбнулся стоящим у края сцены Медведеву и Соколову. –

Нам очень понравилось. Пацаны, это вам!.

Кубок перекочевал в руки младшего сержанта Фомина. Зал снова

взорвался в едином порыве ликования.

Колобок незаметно слез со сцены, проталкиваясь к выходу…

Полковник Бородин сидел в своѐм кабинете, листая бумаги.

Сидеть было трудно, а стоять – так просто нестерпимо. Но Бородин был

настоящим

полковником.

Поэтому

терпеливо

перелистывал

документацию, стараясь не обращать внимания на прострелы в

пояснице. Раздался стук в дверь. В кабинет вошѐл рядовой Вакутагин.

– Товарища полковник, разрешите зайти?!

Командир части узнал своего «брата по оружию». Он с трудом

поднялся, облокотившись на стол.

– Вакутагин?

– Так точна, товарища полковник!

Бородин страдальчески поморщился.

137

– У меня к тебе один вопрос, Вакутагин! – он немного замялся, но

потом всѐ-таки произнѐс, хватаясь за спину: – Ты почему без бубна

пришѐл?.

Глава 5

Сержанты начали чудить после отбоя. Они ввалились в