Трудно быть духом

– У Ходокова залѐт!.

Прохоров рявкнул на всю столовую:

– Ходоков! !

Ходоков вскочил и, спотыкаясь, понѐсся к маслу. Прохоров

перехватил его руку, сгребая «духа» за грудки:

141

– Ты что, опупел?! Почему у всех уже девяносто два, а у меня до

сих пор девяносто три, а?!

– Забыл… Девяносто два, товарищ сержант! – пролепетал тот.

Прохоров заорал ему в ухо:

– Забы-ыл?! Значит, будем восстанавливать память! Твою мать! !

Пока рота дошагала до казармы, сержант, конечно, немного

остыл. Но простить – не простил. Для восстановления памяти он

использовал старинный армейский рецепт – отжимания перед строем.

Сам Прохоров деловито прохаживался рядом, стимулируя умственную

деятельность «духа». Потный Ходоков стонал, с трудом отрываясь от

пола. Однако жалеть его никто не собирался.

– Шестьдесят шесть, шестьдесят семь… Что, Ходоков, сдох? До

девяноста трѐх ещѐ далеко… Шестьдесят восемь… – монотонно бубнил

сержант. – Вы наблюдаете сеанс восстановления памяти по методу

Прохорова… Пятьдесят девять, Ходоков…

– Товарищ сержант, вы ошиблись… Уже шестьдесят девять было! –

взмолился тот.

– Да? Фигня какая… Ты сегодня в столовой тоже ошибся! Похерил

традицию… – Прохоров обратился к строю: – Напоминаю ещѐ раз:

назначенные «духи» на ужине забирают у дедушек масло и говорят,

сколько дней осталось до приказа… Что не понятно?!

– Всѐ понятно! – дружно ответила рота.

Сержант кивнул:

– Шестьдесят… Шестьдесят один… И запомните, вы тоже когда-то

будете дембелями… Тоже будете считать дни… И эти цифры для вас

станут святыми! Усекли?!

– Так точно! – недоверчиво вздохнули будущие дембеля.

– Традиция всем нравится?

– Так точно…

142

– Вот и чудненько! – подвѐл итог воспитательному процессу

Прохоров. – Ходоков, живой?

– Живой…

– Молодец! Шестьдесят два… Шестьдесят три…

Нет зверя страшнее, чем голодный прапорщик. Разве что

голодный старший прапорщик.

Олег Николаевич не успел поужинать на службе. Потому что

торопился на свидание к девушке Маше. После того, как свидание

состоялось… даже дважды… он вышел в прихожую.

– Олежек, ты есть хочешь? – крикнула из комнаты Маша.

Шматко обрадовался:

– Да-а! Очень!

– Так, может, пойдѐм в кафе посидим? – наивно спросила

девушка.

Старший прапорщик напрягся. Он достал из кителя кошелѐк,

который в быстром темпе подверг ревизии. В закромах нашлось только

тридцать рублей.

– Я вообще-то больше домашнюю пищу люблю! – прокричал

Олег Николаевич в ответ.

Маша вышла из комнаты. На ней оказалась нарядная парадно-

выходная блузка.

– Просто мама ничего не приготовила… А я забыла! – кокетливо

пояснила она.

Шматко небрежно махнул рукой:

– Ну и что! Сейчас я что-нибудь приготовлю!

– Ты?. Сам?! У нас дома – одни макароны…

– Ты кулинарные поединки по телеку смотришь?

– Ну, иногда…

143

– Так вот, по сравнению со старшим прапорщиком Шматко, это –

детский лепет! – он засучил рукава. – Ну, где там ваши макароны?!

Они переместились на кухню. Олег Николаевич – с энтузиазмом.

Маша – неохотно. Она села подальше от извержения кулинарных

талантов Шматко и занялась беседой:

– Вообще-то у мамы такого никогда не бывает, чтобы в

холодильнике было пусто…

– Ничего! – старший прапорщик выловил остатки сыра с нижней

полки. – Сыр немного зачерствел? Не беда! Дадим ему вторую жизнь!

Мелко трѐм на тѐрке…

– И вообще… В последнее время она какая-то не такая… –

задумалась девушка.

Старший прапорщик вынырнул из холодильника с новой

интересной находкой:

– Вот, ещѐ и яйцо завалялось! – он покосился на Машу,

поддерживая беседу: – В смысле, «не такая»?.

– Ну… поздно приходит домой!. Возбуждѐнная.

Шматко вывалил макароны на сковородку.

– Наверное, работы много!. Накрываем крышкой…

– Когда работы много – денег много! – осенило заботливую

мамину дочку. – А тут наоборот!

– Как это – наоборот? – Шматко вылил яйцо в макароны.

Маша вдруг взволнованно схватила его за руку.

– Олег, нам нужно очень серьѐзно поговорить!

Он послушно сел рядом с ней на табуретку, вытирая руки

фартуком:

– Господи, да что случилось?!

– Олег, по-моему, мама попала в какую-то… секту! – выпалила

девушка.

Шматко офонарел:

144

– В секту?! С чего ты взяла?!

– Она постоянно ходит на какие-то собрания!. Ей всѐ время звонят

странные люди… А по ночам она не спит, а что-то пишет…

– Пишет?!

– Да!. Олежка, мне страшно… – заплакала Маша, окончательно

убедив себя в непоправимости происходящего.

Шматко задумался. О сектах слышать ему доводилось… то, что

они существуют. Другой информации у него не было. Но ситуация

требовала… Старший прапорщик напрягся и выдал:

– Может, мормоны?

– Не знаю… – прошептала Маша. – Ты поговорил бы с ней, а?. Она

тебя уважает!.

Олег Николаевич вытер ей слѐзы:

– Не плачь… Я поговорю! Обещаю… Тем более, что… – он осѐкся,

втягивая носом воздух.

– Что?

– Макароны! – взревел Шматко, бросаясь к плите…

В штаб Н-ской части поставили компьютер. Правда, древний, как

холодная война. Списанный из штаба округа на пенсию. Но поставили.