Читаем Троцкий полностью

Онъ отлично зналъ, что зтнмъ способомъ, еслибы онъ н удался, врядъ ли можно было бы воспользоваться боле одного раза; во всякомъ случа, скорый провалъ его былъ неизбженъ. II при провал, дяд его, не имвшему никакого отношенія къ революціи и не питавшему сочувствія къ революціонной дятельности своего племянника, грозило многолтнее тюремное заключеніе и ссылка въ Спбпрь съ закрытіемъ типографіи и, стало быть, полнымъ разореніемъ семьи. Но эти мелочи Троцкому и въ голову не приходили Проектъ, однако, не встртилъ сочувствія но причин утихъ именно “мелочей” и не была, приведенъ въ исполненіе.

Вт. август 1807 года я ухала, въ Казань докапчивать свое университетское образованіе. Посл моего отъзда работа нашей организаціи продолжала расти и расширяться. Литературная дятельность Кронштейна н другихъ, несмотря на то, что по прежнему приходилось прибгать къ услугамъ примитивнаго гектографа, также быстро росла.

Неукротимая пноргія Кронштейна била ключомъ. Онъ затялъ выпускать газету, потъ названіемъ “Наше Дло". Первый померъ былъ выпущенъ въ количеств 200-800 якземиляронъ. Несмотря на то, что газета была гектографирована, опа въ техническомъ отношеніи предстапляла верхъ совершенства, не только не уступая печатнымъ нз-даніямъ подпольнаго происхожденія, но даже превосходя ихъ. Вс статьи были написаны печатными буквами, четко, красиво. Матеріалъ былъ обильно иллюстрированъ картипамп, очень хорошо выполненными. Такъ, описанная въ газет стачка мясниковъ въ Париж, была иллюстрирована нсколькими картппами-каррпкатурами, талантливо составленными самимъ Бронштейпомъ. Для этихъ картинъ онъ просмотрлъ юмористическіе журпалы за нсколько лтъ и позаимствовалъ все, что хоть сколько-нибудь подходило къ тексту статьи, часто комбинируя заимствованныя иллюстраціи, видоизмняя пхъ п т. п.

Всю самую существенную часть технической (не говоря, само собою разумется, о литературной) работы вынесъ на своихъ плечахъ Бропштейнъ.

Вышло всего три номера “Нашего Дла”. Газета имла необычайный успхъ не только среди рабочихъ, но и во всемъ город. Вс говорили о “Нашемъ Дл”. Градоначальникъ самъ обходилъ мелкія мастерскія для того, чтобы проврить сообщенныя въ “Нашемъ Дл” факты ужаснаго обращенія съ “учениками”.

Въ январ 1898 года, когда 4-ый номеръ “Нашего Дла” былъ весь составленъ и вполн приготовленъ для гектографированія и даже отчасти отгектографпрованъ, вся организація сверху до низу, отъ перваго до послдняго члена, была арестована. Остался на свобод одинъ я, который въ это время находился въ Казани.

Глана третья. ВЪ ТЮРЬМ.

Два года въ одесской тюрьм. — Старшій надліратсль Троцкій — Переписка съ Кронштейномъ иъ тюрьм. — Писзаішыіі поворотъ къ маркоиаму. — Голодовка. — ІІрішадокъ оиилсисін.

Въ март 1898 г. былт» арестованъ я я. ІЗъ апрл я очутился іп. Одесской тюрьм», гд уже находились Бронштейнъ и пс другіе, ігрнилекавшіеся по нашему длу. Тюрьма ата была обращенная, построенная согласно новйшимъ требонанія.мъ тюрьмопднія, ігь инд крести. Каждое крыло креста состояло изъ нысокаго коррпдора, но об стороны котораго были расположены камеры іп. четыре отажа. Днерн каждой камеры открывались на желзную галлерею, идущую вдоль всего этажа. Галлерея каждаго этажа желзной лстницей соединялась съ галлереей сосдняго верхняго и нижняго этажа; кром того, каждая галлерея сообщалась съ соотвтствующей галлереей по другую сторону коррпдора при помощи желзнаго мостика.

Внизу, въ центр, гд сходились вс четыре крыла тюрьмы, стоялъ старшій надзиратель тюрьмы, которому какъ на ладони, была видна вся тюрьма, содержавшая около 1000 обитателей. Никто не могъ войти въ камеры илп выйти нзі» нихъ, не будучи замченнымъ имъ. Ничто, происходящее у дверей камеръ или на галлереяхъ, не могло ускользнуть отъ его взора. Кслм млацніе надзиратели хотли (за мзду, конечно) длать поблажки отдльнымъ арестантамъ, то онп могли ото длать только съ согласія старшаго надзирателя, тоже не безвозмолдно, разумется.

Въ случа малйшаго нарушенія порядка, вс надзиратели, по мановенію руки старшаго надзирателя, въ моментъ могли, но лстницамъ и мостикамъ, соединяющимъ галлереи, ринуться къ требуемому стратегическому пункту.

Не только пс арестанты были въ почти безконтрольной власти старшаго надзирателя, но также и младшіе над-зирателп были въ полной зависимости отъ него и боялись его пе меньше, чмъ арестанты. II арестаніы п надзиратели не дрожали такъ передъ начальникомъ тюрьмы, какъ передъ нимъ. И, дйствительно, фактически хозяиномъ тюрьмы былъ онъ, а не начальникъ.

Идя на прогулку, свиданіе п т. п., я каждый разъ видлъ величественную фигуру старшаго надзирателя, опирающагося на длинную саблю и орлинымъ взоромъ фельдмаршала озирающаго свои владнія и чувствовавшаго себя царькомъ; и, поистин, онъ былъ царькомъ.

Фамилія этого старшаго надзирателя была — Троцкій.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии