Триумф

– Когда что-то не так, всегда удобнее найти врага, а не поковыряться в себе. Парадокс, но это больнее. Я переживал и переживаю по поводу наших отношений. Мы действительно разные, а не я сволочь. Не надо никого винить. Себя прежде всего. У нас бы не вышло. Я проявил слабость. Больше этого не будет. Слюбится – это не наш случай. Повторяюсь – мы не дополняли друг друга. В отношениях мы существовали в собственном созданном для себя пространстве. У тебя нет мужества-женственности это признать. Ты во многом делала все так, что я делал то, что хочешь ты. Ты даже самой себе не можешь признаться, что пыталась загнать меня под каблук. И мужику это признать непросто. И эти твои истерики… Не просто неконструктивны и несправедливы. Ты не хочешь увидеть правду. Приди в себя. Любовь пройдет. Но чтобы удержать ее, тебе придется подкорректировать – и характер, и ценности, и психику. Ты капризна и самолюбива. Это неплохо. Но в определенных пределах. Знаешь, о чем я жалею? Когда ты меня изо всех сил ударила по лицу, мне надо было не успокаивать и отпаивать, а приложить как следует. Было бы больно. Но полезно – для тебя прежде всего. Мир крутится сам по себе, а не вокруг тебя… В глубине души ты при всем этом хороший человек. Но… Постарайся не впасть в новую истерику, а честно подумать над этими словами.

– Послушай. Это очень важно. Еще вчера весь твой гнев был направлен на меня. Я такой-сякой, не ценю и прочее. Теперь ты эту огромную разрушительную энергию обрушила на себя. Это еще хуже. Не нужно копаться. Гони все мысли. Займись спортом. Книжки. Телевизор. Рисуй. Нельзя так. Не ковыряйся в себе. Не выстраивай ничего в голове на эту тему. Объяви себе сама мораторий. Не строй вообще никаких планов на будущее – ни на наше, ни на свое профессиональное. Вытесни из головы депрессию. Но этого нельзя сделать, постоянно прокручивая подобные мысли.

Слова, слова, слова. Много слов, это огромный твой недостаток. Ты говоришь много. Все рассуждаешь и анализируешь, вместо того чтобы что-то сделать, и мне иногда кажется, что ты подцепил вирус импотенции.

Это не связано с сексом: в моем понимании, импотенция – это такой бич нашего времени, когда все рассуждают в тысячный раз, что-то цитируют, умничают, критикуют, но не могут ничего создать – ни рукотворно, ни по-настоящему оригинальной идеи. Они через цитирование думают оказаться на уровне настоящих мыслителей прошлого, но сами по себе ничего не могут. Они жалкие.

А потом я полетела отдыхать на четыре дня.

– Я много думал о нас, но решил, что ты первая позвонишь. Так и вышло. Ладно. Не обижайся. Я встречу тебя в аэропорту. Ты там не хулиганила?

– До встречи, строгая учительница. Но пороть придется мне тебя, а не наоборот. Будем нервишки лечить. И гордыню…

5

Серафим Саровский и Григорий Распутин.

Ты моя самая великая любовь. Гордец, сноб, высокомерный – никогда не делаешь так, как хочу я, из принципа. Дурацкий характер. Иногда ты говоришь очень долго, а я не слушаю, мои мысли где-то далеко. Ты уже делился этим со мной прежде, но я все прослушала. А во второй раз что-то привлекло внимание, и ход твоих рассуждений меня зачаровал. Это не банальность и не глупость, это здорово, на самом деле здорово. Сколько всего намешано у тебя в голове? Самого разного, из всех областей знаний, мешающего быть упорным и последовательным, потому что слишком много идей, ты прыгаешь с одной на другую, и каждая все новее и интереснее.

Ты как ребенок, а доводить идеи до ума, до процессов, докручивать, как ты говоришь, – это же скучно. И ты не докручиваешь, бросаешь или передаешь людям, у которых нет ни твоей страсти, ни даже восхищения твоей идеей. На деле в них нет энергии, сколько же сейчас людей без энергии.

И все как-то идет, потому что не могут же они совершенно манкировать поручениями начальника, но все долго, без инициативы, без любви, и как-то все рассыпается, потому что в ответ на это уходит и твоя вера, и твоя страсть.

И отдельный вопрос – как же живут все эти люди без жизни? Чего они ждут от нее, или просто ждут ее окончания? Как им живется, как они встают утром, как сохраняют к себе уважение? Во что они верят? Дело ведь не в тебе, просто им ничего не интересно. Их ничего не трогает, нет ни мечты, ни амбиций. Уж лучше быть мной в «черные» периоды, чем одним из них. Тут больше жизни, тут хотя бы энергия, хоть и разрушительная.

– У меня давно еще появилась идея, она может быть сценарием для фильма. Два необычных человека из истории, их жизни мифологизированы. Серафим Саровский. Святой, великий. При этом обрати внимание на один эпизод, может, ты слышала об этом – у Саровского был ученик, помощник, был с ним постоянно. И вот однажды этот помощник заболел, тогда Саровский пришел к его сестре, сказал, что вот, твой брат болен, умирает, но он еще нужен – для разных богоугодных дел, – умри за него.