Тристан из рода л'Эрмитов (СИ)

Речь, произнесённая человеком, явно привыкшим командовать, произвела впечатление. Бродяги почуяли силу, голос Тристана пробудил в них извечное, заложенное в плоти и костях смирение плебея перед сеньором. Не будь с ними самого короля, не будь они пьяны до безумной дерзости, арготинцы сочли бы за лучшее ретироваться. Но Себастьян Монгрен одним лишь присутствием сдерживал порывы к бегству, горячил их взбурлившую кровь. Смелости ему было не занимать, к тому же он не желал ударить в грязь лицом. Себастьян с видом герольда выступил вперёд, далеко отставив ногу. Башмаки его попирали брусчатку. Повязка на глазу придавала ему лихой вид. Он был королём, и у него имелась свита. Недоставало сейчас лишь знамени, которым обычно служил воздетый на вилы окровавленный кусок падали.

— Право вольного братства, — нагло ухмыльнулся он, — которое плевать хотело на ваши права и ваши законы!

— Вы не во Дворе чудес! — холодно отвечал Тристан л’Эрмит. Стоя на пороге, он на полголовы возвышался над кишащей перед ним толпой. Он занимал приблизительно такую же позицию, что и сыны Греции в Фермопильском сражении, и невозмутимо взирал на хорохорившегося одноглазого врага, в котором распознал вожака.

— Я лишь хочу забрать то, что мне принадлежит, — прорычал король Арго, подняв повыше факел, чтобы осветить лицо противника. — Ба! — присвистнул он. — Этот остолоп дал маху: ты не похож на барышника. Такая рожа пристала, скорее, мяснику.

Осаждающие загоготали, пихая друг дружку локтями под рёбра. Шутка главаря показалась им весьма остроумной. Скромная одежда Тристана сбила их с толку. Не было на нём ни блестящей парадной формы, ни котдарма с геральдической лилией, ни ливреи с гербом в виде головы оленя — ничего, что изобличало знатного вельможу и могло сообщить бродягам имя человека, которого совсем недавно их собратья страшились пуще огня.

— Однако, глаз твой намётан и ты почти угадал род моих занятий, — осклабился Тристан, по-прежнему стоя в дверном проёме, непоколебимый, как скала. — А теперь проваливай. Я не хочу проливать кровь. Девушка тебе не принадлежит, она здесь под моей защитой.

— Чума тебя забери! Недавно мы выпотрошили нахала, посмевшего сказать то же самое! — не унимался король Арго. Его свора, издавая одобряющее гудение, смыкала ряды за спиной вожака. Эсмеральда, выскользнув из кровати, прильнула к окну, выходившему на улицу, и следила за происходящим сквозь щель между ставен. Так же сделали жители ближайших домов. Цыганке мало что удавалось разглядеть, но она, помня наказ Тристана, поборола любопытство, опасаясь обнаружить своё укрытие. Она не знала, что не впервые мужчина в одиночку сражается против целого войска, защищая её жизнь, но в душе её, помимо непреодолимой неприязни к вольному братству Арго, возрастало восхищение смельчаком. Девушка волновалась, преодолевая искушение сорваться вниз, к нему.

— Со мной вам едва ли удастся провернуть подобный номер, — спокойно парировал Тристан, не отступив ни на дюйм, не дрогнув ни одним мускулом. Его сердце не стало биться чаще, разум не зашёлся от возмущения: Тристан слишком много испытал на своём веку, чтобы поддаться глумливым выпадам мазуриков в кисло пахнущих отрепьях. Зато его соперники теряли самообладание.

— Кто ты такой, что смеешь перечить нам?! — в бешенстве прорычал один из бандитов, встав рядом с кривым Себастьяном. — Откуда ты взялся?

— Могу сказать, что я прибыл сюда из Турени, если это удовлетворит твоё любопытство, — пожал плечами Тристан. — О моём имени спроси лучше у камней с мостовой Гревской площади или у деревьев в лесу Монришар.

— А по говору ты не походишь на туранжо**, — усомнился арготинец, не понимая обращённых к нему зловещих намёков.

— Как и ты не походишь на сметливого, — едва заметно ухмыльнулся Тристан. — Поди вон. Я всё сказал.

Факелы потрескивали, чадили, качаясь в державших их руках. Тристан смотрел. Его неколебимость в отстаивании своих позиций пугала и настораживала бродяг. Они всё не решались атаковать, понапрасну расточая воинственный пыл.

— Довольно точить лясы! — прохрипел король Арго, стремясь разогнать наваждение. — Отдай нам девчонку-цыганку! Будь уверен, наши плуги глубоко вспашут это поле, и я стану первым, а после можешь забрать то, что останется.

Только тогда верхняя губа Тристана на миг вздёрнулась, обнажив ряд зубов. Тот, кто водил близкое знакомство с Великим прево в былые времена, хорошо знал и этот, привычный ему, смахивающий на звериный, жест. Себастьян взмахнул факелом, норовя ткнуть им в лицо противнику, но тот быстрым и неожиданно сильным ударом по руке выбил оружие. Факел упал на мостовую и, зашипев, погас. Король Арго охнул от неожиданности.

— Ты ошибаешься, — ответил ему Тристан. — Это я верну твоим прихвостням то, что останется после того, как я хорошенько потружусь над тобой. Господь свидетель, я не собирался проливать кровь, но мне придётся вразумить тебя кулаками, раз ты не понимаешь слов.