Тристан из рода л'Эрмитов (СИ)

— Погоди, останемся ещё. Здесь сподручней смотреть и мечтать. Что ещё остаётся дряхлому старику, запертому в крепости, как в тюрьме? — вздохнул Людовик. — Ты счастлив, друг мой Тристан, ты можешь рыскать по лесу сколько угодно. Ведь ты и сегодня пойдёшь с дозором, а, куманёк?

— Непременно, сир, — вытянулся Тристан Отшельник. — Я должен лично удостовериться, что ничего не случилось за время моего отсутствия. Признаться, государь, это занятие сколь увлекательно, столь и опасно. В чаще встречаются разные звери, но мои ребята натасканы ловить их, в чём дадут фору даже шотландцам.

— Шотландцы! Славные малые! — усмехнулся король, тонким слухом уловив в голосе любимца ревнивые нотки. — Знаю, тебе не нравится, что они меня охраняют. Полноте! Уж для тебя, кум, у меня всегда найдётся дело.

— Вам стоит только приказать, государь.

— Проверь караулы, Тристан, особенно на мосту и на вышках, сам обойди замок дозором, осмотри лес. Пусть арбалетчики не смыкают глаз всю ночь. Мне неспокойно.

— Слушаюсь, государь! — поклонился Тристан, чувствуя, что король оставил его совсем не за этим.

Они ещё некоторое время смотрели во двор, наблюдая за передвижением людей, прислушиваясь к их говору и доносящемуся на галерею рычанию зверей в вольерах. Людовик, стремясь показать всему миру, что он ещё здоров и полон сил, скупал в разных странах всевозможных животных, не стесняясь в расходах. Но, как только зверя доставляли в Плесси-ле-Тур, он терял к покупке всяческий интерес. Только собаки и лошади удостаивались постоянного внимания хозяина, и псам одним из всех животных разрешалось свободно ходить по всему Плесси. С присущим ему поистине дьявольским остроумием Людовик давал им клички в честь врагов и фаворитов. Звери и птицы жили в замке, удивляя придворных, оглашая воздух рёвом, чириканьем, рычанием, клёкотом и лаем. Король морщился, слушая их.

Пожевав губами, Людовик свистнул, подозвав борзую, и повернул обратно. Тристан шёл рядом, ожидая, когда государь снова заговорит с ним.

— У меня из головы не идёт та девушка, о которой ты говорил мне, — нарушил молчание король. — Агнеса Шантфлери? Признаться, ты безмерно удивил меня, куманёк! Я, скорее, подозревал бы Оливье в делах подобного рода. Но ты! Должно быть, она красавица, коль скоро пленила твоё стальное сердце?

Великий прево вздрогнул, чуя, что дело в любой миг может принять невыгодный для него оборот. Тристан л’Эрмит подумал, не прознал ли государь его тайну и не ведёт ли беседу к укрывательству осуждённой на смерть цыганки-колдуньи.

— Она обладает необычайной красотой, сир и я бесконечно благодарен вам за то, что позволили мне навещать её, — почтительно ответствовал он.

К его великой радости Людовик развивал беседу совсем не в том направлении, которого опасался Тристан.

— Да, женская красота — сильнейшее оружие, куда там наши мечи и пищали! Хорошенькая девица способна сбить с пути кого угодно, хоть короля! — Людовик улыбнулся. Глаза его приобрели мечтательное выражение — он вспоминал молодые годы, когда сам увлекался красавицами, среди которых встречались и особы незнатные. Король вообще предпочитал окружать себя простыми людьми. — А уж если такую повстречает одинокий мужчина, то пиши пропало! Ты ведь одинок, Тристан?

— Да, сир. Моя супруга, как вы знаете, давно покоится в земле, а сыновья живут своей жизнью, — Тристан, чувствуя облегчение, улыбнулся уголками губ. — Жеан отправился к себе в Мондион, а Пьера я не видел с тех пор, как он год назад распрощался с холостяцкой волей. Смею надеяться, союз его с Маргаритой Гулар окажется плодотворным.

— Уверен, куманёк, имя Пьера л’Эрмита будет греметь так же, как твоё! Ты верой и правдой служишь мне, и я не буду возражать против твоего покровительства этой Агнесе. Ты можешь отлучаться к ней, когда возникнет надобность. Я отпускаю тебя. А сейчас, друг мой, ступай и в точности исполни то, что я тебе повелел.

Тристан снова поклонился, довольный похвалой, подтверждением признания своих заслуг и предстоящим делом. Проводив короля в его покои, он незамедлительно занялся выполнением возложенного на него поручения. Король мог быть спокоен за свою жизнь. Его окружали крепкие стены, его охраняли надёжные люди. Этим же вечером Великий прево со своей стражей, освещавшей дорогу факелами, объезжал дозором окрестные леса. Выезжая из замка, он посмотрел на дуб, раскинувший ветви на фоне закатного неба.

— Давненько на тебе никто не болтался! — подумал прево Отшельник. — Не задать ли работу Анрие Кузену и не украсить ли этот дуб новым жёлудем во славу его величества?