Тринадцатая девушка Короля

   – А если, пока мы будем разбираться, они прорыв устроят?

   – Вот! – Или-са поднял вверх указательный палец и нравоучительным тоном произнес:

   – Вот, как устроят, так порталы и надо рушить: чтоб ни отступить не могли, ни подмогу позвать.

   Идея отличная и в чем-то даже героическая, но абсолютно точно самоубийственная, а расставаться с жизнью сейчас, когда только-только счастливо женился, совсем не хотелось. С другой стороны, у меня же теперь Колесо Фортуны… Я широко улыбнулся и кивнул.

   Определенно, хорошая идея!

   – А еще я, Или-са, знаете, о чем я подумал? Помните, Найку говорил, что они наших переселенок на алтарь положить хотят?.. А ведь для того, чтобы это сделать, тоже люди понадобятся.

   Старик оживился.

   – Думаешь, они сначала десант пришлют? – я кивнул. – А что? Дело говоришь… Давай сюда свою писульку, посмотрю, что у меня в библиотеке по рунам есть… Хотя если честно…

   Он поджал губы и покачал головой, я понятливо хмыкнул и предложил:

   – А вы у переселенок поспрашивайте. Из тех, у кого потенциал повыше.

   – Тоже мысль…

   Когда я покидал Храм, дело близилось к полудню. Ох, быстро, быстро время летит! Успеть бы все…

   Бегом спустившись с мраморной лестницы, я постоял с минутку, соображая, которой дорогой быстрее доберусь до марша, и трусцой побежал в нужном направлении. Когда впереди послышался шум городского рынка и возмущенные вопли, я понял, что, во-первых, надо купить себе лыжи – и как местные с их зимами без них справляются? – во-вторых, бегать в тулупе и зимних сапогах – то еще удовольствие, и в-третьих, мужики, судя по доносившимся до меня воплям, изловили воришку.

   – Ах ты, вражье семя!! – надрывался кто-то густым басом.

   – За ворнетом кого послали или еще нет? – вторил ему женский голос.

   – Да на кой нам ворнет? Сами энтого урода в землю закопаем…

   – А лучше камень на шею да в полынью…

   – И то верно, ишшо землю из-за урода копать… Ишь чего удумал!

   – Наш такую методу не одобря…

   – А девок наших резать он одобря? Чего тут говорить, мужики?! На пристань пошли! Там вир хороший, покойника утащит – и весной не найдешь…

   – А я б все ж таки за ворнетушкой послала...

   – Да ладно... Тольки мешать человеку с молодой женой любиться… Эх-х-х… я б с нашей вдовой тожа б полюбился, так полюбился б, что аж дым стоял бы. Огонь-баба!

   – Я те полюблюсь, так полюблюсь, что любилка отсохнет...

   – Ай-и, солнце, я ж только так… Для красного словца...

   – На пристань! На пристань! Топить урода!

   – А ну стоять! – я влетел на площадь и затормозил у рыбного станка. Из-за крови и чешуи снег вокруг него всегда был грязный, серо-бурый, с прожилками из рыбьих потрохов, плавников и прочих отходов рыбного промысла. – Вы что тут затеяли?

   – А ты говоришь, с женой милуется… – протянул кто-то в середине толпы, еще и вздохнул тоскливо. И как только местные новости узнают? Прямо магия! Волшебство…

   – Что там насчет моей жены? – грозно сощурился я, и мужики слаженно вздохнули. Видимо, поняли, что самосуда не получится.

   – Да боги с вами, господин ворнет, – обладателем того самого баска оказался шкурник Ним-на-Лайсу, хороший мужик, хотя и сплетник. Впрочем, в Красных Горах этим каждый второй грешит. – Мы только так если, языком почесать… А мужикам я сразу говорил, надо за господином ворнетом послать… Да разве ж меня кто слушал?

   Вот же наглец! Я аж крякнул от восторга – врет и не краснеет.

   – Так что там у вас? Кого топить собрались? Давайте его сюда, раз уж я все равно здесь… Да поживее, времени в обрез, а у меня к вам еще дело. Наиважнейшее.

   Мужики зашевелились.

   – Ну, коли наиважнейшее, – протянул шкурник.

   – А может, все-таки в прорубь его? А? – это не шкурник, другой мужик сказал. Если память мне не изменяет, то на марше он орехами и сладостями торгует.

   – Поговорите мне тут еще, – буркнул я, а в следующий миг толпа расступилась и выбросила мне под ноги розовое обнаженное тело.

   Моржий хрен!!

   От растерянности я даже не сразу нашелся, как это прокомментировать, а когда дар речи ко мне все же вернулся, несостоявшийся утопленник поднял голову, и я витиевато выругался.

   Нам не приходилось раньше сталкиваться лицом к лицу, но я его сразу узнал. Узнал, несмотря на исключительно уродливый ожог на лице, отсутствие одного глаза и жуткого вида кровоподтеки на теле. На миг в голове промелькнула мысль, что зря я так рано пришел, если б минутой-другой позже, и максимум, что в этой ситуации можно было сделать – так это поднять утопленника. Хотя у пристани и в самом деле очень быстрое течение…

   – Точно топить не будем? – правильно истолковал мое молчание орешник, и я вздохнул с сожалением.

   – Не будем. А почему он голый?

   – Так, – Лайсу-на шевельнул густыми бровями и виновато почесал затылок, сдвигая на лоб меховую шапку, – мажье ж семя, господин ворнет. Не в обиду вам будет сказано. Вы ж честный некрофил… – я молча выругался. – Этот… как его?

   – Дипломированный! – подсказали из толпы.