Тринадцатая

   Сам парень принялся мастерить магические силки. Он за сегодня уже порядком подустал, подрастратил свой и без того скудный магический резерв, поэтому силки дались ему тяжело. Закончив плести заклинание, он обессилено откинулся назад, облокотившись о дерево. Лоб Кира был покрыт холодным потом, руки тряслись, и слегка кружилась голова. Парень посидел так несколько минут, тяжело поднялся и отправился ставить ловушку. Прелесть этого заклинания была в том, что оно притягивало к себе всю дичь в округе. Охотнику оставалось только затаиться и ждать. Хотя и отрицательная сторона у таких силков была - так же хорошо, как они притягивали дичь, они манили к себе нежить.

   Впрочем, Кир надеялся, что ему повезет, ибо сил отбиваться у него уже не было.

 ***

   Ника шла, вперившись глазами в шарик света, плывший перед ней. Шла, не разбирая дороги, не пытаясь запомнить. Когда спохватилась, что, если что-то случится и светлячок погаснет, она не найдет дорогу к костру, было уже поздно - художница слишком далеко ушла от места ночлега. К счастью, осветительная сфера пока мерцала ровным голубым светом и вроде бы не собиралась подкладывать девушке свинью.

   Художница, рассудив, что луна скрылась за тучами, а значит, можно не бояться прикасаться к клинку, то и дело заводила руку за спину, чтобы крепко сжать рукоять меча. Так, для собственного успокоения. Если что - клинок при ней, отмахаться от тех, кто бродит в ночи, она сумеет. Главное, чтобы этот проклятый комок света не погас или не улетел далеко вперед. Ведь он может, его же сделал Кир, а от этого парня ничего, кроме подлости, ждать не приходится.

   Становилось все холоднее, в воздухе отчетливо запахло речной водой, и вскоре Ника вышла на большую поляну с плакучей березой, свесившей ветви в воду. Поляна с краю переходила в кочки и заросли камышей, а кое-где в болото, - это берега лесного озера, образовавшегося из ручья. Ручей выбегал из чащи, впадал в озеро, потом, по другую сторону озера, вытекал и снова терялся в лесу.

   Вода в озере у берегов была затянута порыжевшей и словно бы выцветшей тиной и запорошена березовыми листьями, но с чистым плесом посередине. Над водой поднимался еле заметный парок, изредка плескала рыба, и где-то совсем рядом, в зарослях камыша, надрывно крякала утка, которую не вспугнули ни магический огонек, ни шаги Ники.

   Девушка, поболтав котелком и отогнав тину и сор, зачерпнула воды и уже собиралась развернуться и уходить, когда светлячок, описав широкую дугу над озером, отразился в чем-то на том берегу. Ника от неожиданности отшатнулась и оступилась, с головой уйдя под воду - берег оказался крутым. Котелок покатился по траве, расплескивая содержимое.

   Ника вынырнула и принялась яростно отплевываться - поднятый со дна и смешанный с водой ил попал в рот. Светлячок завис прямо над девушкой, а не ушел под воду вслед за своей временной хозяйкой. Художница завертела головой, пытаясь найти тот отсвет, что так напугал ее, нашла и поплыла к противоположному берегу. Это поблескивал в свете сферы осколок стекла. Подробнее в темноте разглядеть не удалось, да и берег зарос тесно сплетенными друг с другом кустами, поэтому блик терялся промеж ветвей.

   Выбравшись из воды, Ника перевела дух и неуверенно кивнула светлячку в сторону кустов - мол, подсвети. Сфера медленно качнулась вперед, словно не решив, стоит ли слушаться девушку, но потом все же подплыла ближе.

   Это был дом - когда-то надежный, теплый, уютный, свой. На окнах висели кружевные занавески, пол был выскоблен и выметен, на шестке томились в чугунке щи, на печке спала кошка, на подоконнике стояла свеча, обозначая заплутавшему в ночи страннику путь.

   Сейчас же полуразрушенная хибарка по порог вросла в землю, потерялась за крепкими стеблями, цепко опутавшими стены и взобравшимися на крышу. На ней гнездилась чахнувшая по осени крапива, которая проросла, по-видимому, в устилавшем чердачный пол сене, ныне превратившемся в перегной. Сено, которым же была покрыта крыша, прогнило и подавно, обнажив стропила. Окна были выбиты, кое-где - вынесены вместе с рамами. Лишь в одном окне острым зубом висел единственный уцелевший осколок - он-то и дал отсвет от осветительной сферы.

   Ника, на всякий случай выхватив из ножен меч, двинулась в обход дома, намереваясь разведать обстановку. Двор оказался довольно-таки просторным, вымощенным камнями, поэтому тут было чисто, если не считать редкой травы, проросшей между булыжниками, и тоненькой осины, жавшейся к стене дома. Напротив заднего входа в оный располагался колодец (Ника обнаружила его, чуть не провалившись), давно высохший и заилившийся - светлячок услужливо шмыгнул в темный провал в земле, освещая сложенные из камней стенки колодца и влажно поблескивающее дно. За этими увлекательными исследованиями девушка как-то и забыла о боязни темноты.