Тринадцатая

   Что ж, если Аола решила идти против интересов Несущих Смерть в угоду своей слепой ненависти, то придется вернуть Старшую Сестру на землю и напомнить, что главная в ордене отнюдь не она.

Глава 4

 Твой путь по костям земли,

 Твой путь по цепям воды...

Мельница

   Кириган смотрел, как Ника сдерживает себя, пытаясь не набрасываться на еду. Как-то так получилось, что за всеми этими выяснениями отношений девушка за два дня ни разу так толком и не поела. Парень только диву давался, как она столько выдержала. Художница же чуть ли не трясущимися руками черпала из котелка давно остывшие и водянистые остатки вчерашней каши. "Надо будет купить крупы",- отрешенно подумал Кир. Вожделенной снеди осталась горсть - кашу не сваришь, но выкинуть жалко. Так что парень решил обойтись без завтрака, уступив плавающие на донышке котелка остатки девушке.

   Ника ела неуклюже - держать ложку обожженной рукой было больно, пусть даже вздувшийся пузырем темно-красный рубец и был аккуратно перебинтован оторванным от рубашки подолом. Ожог немилосердно чесался, но даже касание бинтов поврежденной кожи заставляло морщиться, что уж говорить о том, чтобы трогать рану. Ложка так и норовила вывалиться из непослушной руки.

   Кириган, не таясь, все следил за художницей. Спросонок он вообще решил, что его спутница - умертвие. Бледная до синевы, с черными кругами под глазами и ввалившимися щеками, она выглядела как свежий материал для отработки практики некромантами. Впрочем, некроманты не имели власти над Сестрами - прохождение обряда деления крови на троих делало послушниц ордена неуязвимыми для служителей стихии Хаоса.

   По-хорошему Нике лучше было бы отлежаться денек-другой, восстановить силы после вчерашнего происшествия, но времени не было - ни у Киригана, которому Вилен строго-настрого приказал сделать все задуманное в срок, ни у Ники, которой безумие уже буквально наступало на пятки. Да и предложи парень ей отдохнуть, она наверняка не согласилась бы, пытаясь доказать, что несокрушима, как скала. Кириган, отлично понявший мотивы девушки, рассудил, что бешеной собаке семь верст не крюк и что заикаться даже не стоит. Поэтому он быстро собрал вещи: свои и даже Никины - под ее сдавленный, но возмущенный возглас он вернул так и валяющийся в стороне клинок в ножны, прошелся по стоянке, собрал вещи девушки и аккуратно сложил их рядом с ней, дожидаясь, когда Пропавшая доест и оденется.

   Сама художница, вопреки домыслам Кира об ее разыгравшемся аппетите, еле заставляла себя есть, понимая, что силы ей сейчас ой как нужны. Но у нее не хватало оных сил даже на то, чтобы держать ложку, не говоря уже о том, чтобы куда-то там идти. Причем есть хотелось до предательской слабости по всему телу и сосущему чувству пустоты в животе. Но Ника пересилила себя и доела, оделась, чуть не упав, когда пыталась попасть ногой в штанину, все-таки собралась и, выдавив из себя уничижительную улыбку на вопрос удивленно спросившего Киригана, сможет ли она идти, в качестве наглядного доказательства поплелась в сторону дороги.

   Сегодня, после довольно-таки прохладной, хоть и безветренной ночи, было неожиданно душно. Осень, словно капризная барышня, которая никак не могла решить, какого же из двух женихов ей выбрать, перемежала дождливую слякоть с приятным теплом, будто примеряясь - что больше понравится? Сегодня осени больше нравился удушливый зной перед дождем - небо было затянуто низкими тучами, вовсю парило.

   Ника сняла сапоги и теперь шла босиком по слегка влажной дороге. Земля была теплая и приятная на ощупь. Художница любила ходить разутой и терпеть не могла обувь. Если бы в Тарии круглый год стояла хорошая погода, девушка была бы счастлива. А так ее часто посещала мысль перебраться в соседнюю Сорию, где даже зимой было довольно-таки тепло, несмотря на дожди.

   Кириган спохватился и отправился догонять Нику, сообразив, что она не знает, что скоро им придется сойти с дороги. Все же в их команде Кир определял маршрут, ведь карта была у него, да и он один знал, куда они идут. Ночью, когда художница заснула, вымотанная пыткой лунным светом, парень достал карту, долго изучал ее, а потом, подумав, зачаровал, чтобы открывалась только ему.

   Со стороны карта теперь выглядела как сложенный вчетверо листок бумаги, но если попытаться лист развернуть, то "створки" просто не раскроются. Заклинание было простенькое, и не обладающей магией Нике при всем желании было не добраться до карты, а вот более способным людям... Впрочем, непосвященным множество крючочков и непонятных знаков на полях и рядом с названиями местности ничего не скажут. А вот художница... Ее не стоит недооценивать, мало ли чему их учили в ордене.