Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Известно, что Ридингер скончался скоропостижно вскоре после создания своего автопортрета в 1767 году. Поразивший меня рисунок выполнен на небольшом листе коричневой бумаги (27,1 × 17,8) и снабжен цитатами из Екклесиаста о бренности и суетности земной жизни. Видно, что в предчувствии кончины мастер подводил итог своему творчеству: «И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» (Еккл. 2,11). Художник изобразил себя сидящим за мольбертом. Он одет по-домашнему: в халате и с помятым колпаком на голове. В левой руке — палитра. Интересно сравнить этот образ заболевавшего мастера с другим его автопортретом. На виртуозно выполненной гравюре Ридингер с палитрой и кистями в руках внимательно всматривается в невидимую для нас модель. Автопортрет в овальном медальоне помещен на обломке камня. На земле — поверженная лань и охотничья собака, пристально глядящая на зрителя. Смотрит она, так сказать, экстравертированно. Справа от медальона с автопортретом — сидящая женская фигура. Очевидно, богиня охоты Артемида (Диана). Художник представил себя в полноте сил, твердо знающим свое место в земном мире и вполне им удовлетворенным.

Арнольд Бёклин.

Автопортрет со смертью, играющей на скрипке.

Старая национальная галерея. Берлин

Совсем иное настроение отразилось на его последнем автопортрете. Сзади Ридингера стоит смерть в образе скелета. Костяшками левой руки она прикасается к плечу живописца, а правой тихо вынимает у него кисть. Смерть, череп которой обвит лавровым венком, что-то говорит Ридингеру, в изнеможении и тревоге внимающему ее внушениям. У Бёклина смерть пиликает на скрипке, и мастер, как и Ридингер, вслушивается в таинственные звуки, возвещающие неизбежную кончину.

Примечательно, что на рисунке Ридингера не только сам художник, но и его ближние сопереживают ужасное видение. В левом углу женщина, занятая вышиванием (очевидно, жена художника, и ее присутствие в мастерской должно подчеркивать спокойствие и уют, окружавший мастера в домашней обстановке), в страхе смотрит на явившийся скелет. Его видит и сидящая у мольберта длинноухая породистая собака. Вытянув мордочку, она вся устремлена к потустороннему видению. Именно благодаря ей и был извлечен на свет Божий этот уникальный рисунок. Такова очевидная польза тематических выставок, нередко спасающих от забвения настоящие сокровища.

Сравнение двух автопортретов побуждает задуматься о роли визионерного элемента в изобразительном искусстве. В известном смысле проявившаяся в них тенденция является альтернативной сюрреализму. Последний стремится запечатлеть образы, «автоматически» (то есть свободно от контроля разума) вовлекающие человека в глубины подсознания или в мир галлюцинаций (зачастую, впрочем, вполне рационально сконструированных), тогда как у Ридингера и Бёклина показано вторжение потусторонних существ в земной мир, воспринимаемый органами чувственного восприятия без его болезненной и патологической деформации. В идеале можно представить себе произведения, гармонически сочетающие несочетаемые элементы земного и духовного мира, благодаря способности художника найти равновесие между ними. Некоторое предвосхищение такого направления в искусстве можно обнаружить у Гёте, наблюдавшего чувственно-сверхчувственное воздействие красок на человеческое сознание. Эта тема — большая и сложная. Может, удастся затронуть ее более подробно в ходе наших предполагаемых бесед о сюрреализме.

С дружеским приветом В. И.

367. В. Бычков

(27.07.15)

Дорогой Владимир Владимирович,

с радостью получил письмо от некровожадного Сфинкса, любителя собак, и с большим интересом прочитал его. Оно вполне вписывается в жанр «летних писем», который и нам стоило бы завести у себя. Хороший почин!

К сожалению, Ваш старый друг как-то пока не настроился на летний лад и продолжает строчить тяжеловесные и трудночитаемые письма о сюрреализме (явно зимний жанр). Коль скоро Вы вернулись с дачи и, возможно, еще пару дней продержитесь в Берлине перед поездкой «в южны страны, где кафе и рестораны», то завтра вычитаю третье письмишко о сюре, которое давно лежит где-то в компьютере, и вышлю Вам в качестве посошка на дорожку.

И кончаю с этим. Пора отдыхать тоже. И походить по легким летним выставкам. Некоторые уже видел, но писать о них особенно нечего, там даже и собак не встречается.

Большое спасибо и за питерский Альманах. На досуге полистаю, хотя читать в компьютере я, кроме наших писем и своих рукопи(копьютери)сей как-то не приучился. Больше люблю старую добрую осязаемую книжную продукцию, которой, увы, становится все меньше и меньше. Надеюсь все-таки, что наш второй том удастся еще опубликовать в книжном добром варианте.

Дружески Ваш В. Б.

Дух сюрреализма. Письмо четвертое. Старые мастера

368. В. Бычков

(23–31.07.15)

Дорогие коллеги,