Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга первая

Лосевский философский подход к искусству и эстетике как «жизни» также гармонирует с современной квантовой теорией. Многие современные нейробиологи[175] описывают работу человеческого мозга на языке квантовых процессов. В согласии с моделью «квантового мозга» они описывают мозговые процессы, такие как волевое решение или понимание чего-либо, как особо сложные случаи «коллапса волновой функции», или «квантовой волны», которые включают многие уровни квантовых взаимодействий при прохождении многочисленных нейропроцессов. Прежде всего подобный волновой коллапс не является чем-то «субъективным» в плане существования только в некой неуловимой «ментальной реальности», но есть реальный физический процесс. Далее, он не субъективен в том смысле, что не вызывается только волевым агентом (в действительности сама концепция свободной воли в настоящее время находится под сомнением у нейробиологов), а основывается на неких «объективных» квантовых принципах, которые действуют «объективно» при присутствии некой структуры взаимодействия.

Художественная форма может быть рассмотрена как раз как такой механизм или структура, которая вызывает некий сложный коллапс волновой функции в человеческом сознании. Так, произведение визуального искусства, например картина, вызывает подобный коллапс с помощью соотношения или совмещения таких элементов реальности, которые до этого никогда не соотносились; на языке квантовой теории, картина — это «механизм коллапса», который заставляет нас коллапсировать реальность каким-то определенным образом. Квантовая модель художественной формы содержит много черт, которые Лосев усматривал в художественной форме, подходя к ней диалектически. Так, художественная форма — это нечто третье: это ни сам художественный объект, ни воспринимающий субъект. В моменты восприятия или творения художественного объекта она возникает как самодостаточная интеллигентная сущность, которая управляет как воспринимающим сознанием (при восприятии искусства), так и процессом создания и формирования «материи» этого объекта (в процессе художественного творчества). Подобный «механизм коллапса волновой функции» не является ни чисто объективным, ни чисто субъективным, но совершенно точно чем-то вполне реальным. Он не сознателен и не бессознателен, потому что, хотя он сознательно воспринимаем, он управляет процессами восприятия и творения бессознательно. И он вполне независим ни от зрителя, ни от создателя, несмотря на то что или тот, или другой (также как и «материальный» субстрат) нужен для его функционирования.

Однако обе вышеуказанные модели чисто теоретические. Наиболее мощным подтверждение лосевского диалектического таланта и остроты его феноменологического зрения являются недавние экспериментальные нейробиологические исследования напрямую того, как художественная форма функционирует в нашем мозгу и сознании. Результатом этих исследований стала так называемая «нейроузловая» модель искусства[176]. Эта экспериментально проверенная модель подтверждает и то, что художественные формы — это независимо функционирующие мемы, и то, что художественные формы адекватны их теоретическим прототипам.

Давайте вспомним ключевые характеристики художественной формы по Лосеву: художественная форма — это нечто независимо функционирующее в своем окружении (таком, как человеческое сознание); это не что-то субъективное, т. е. полностью зависимое от воли и устремлений сознания, в котором она находится; она базируется на прототипе, который, однако, не имеет никакого независимого существования вне этой художественной формы; в то же время этот прототип «объективен», т. е. художественная форма не создает свой прототип, но всего лишь выявляет его как его выражение или энергию; художественная форма как выражение или энергия является адекватной своему прототипу.