Три пары

Как только открылись магазины, она оставила Шэя с девочками обниматься в постели и отправилась в пекарню купить что-нибудь вкусненькое на завтрак. Платаны вдоль Саут Серкулар Роуд лишились листьев и выглядели четкими и черными на фоне белого неба: было холоднее, чем она ожидала. Купив венский хлеб и четыре круассана, она оказалась на углу улицы Конора и Беатрис. Ей пришлось остановиться и подумать о том, что сказать. «Просто шла мимо» – эта ложь легко вскроется: она оказалась не менее чем в трех кварталах от своего маршрута. Хотя они с Лиззи часто заглядывали друг к другу (объяснения «я просто шла мимо» вполне хватало), ни одна из них не заявлялась без причины к Беатрис.

Дверь открыл Дермот. Ева про него забыла. Она протянула руку. Все показалось неприятной формальностью и очень плохой идеей.

– Здравствуйте, я Ева Бреннан, подруга Беа. Вы, должно быть, отец Конора?

– Дермот. Рад познакомиться. – Его рука была большой и теплой, а хватка болезненно крепкой, когда он втянул ее внутрь.

Беатрис готовила кофе. Она была потная и розовая после пробежки. Увидев Еву, она вздрогнула.

– Ева? – Она быстро поправила волосы и одежду, чтобы привести себя в порядок. – Я что… мы должны были… Я про что-то забыла?

– Расслабься, – сказала Ева, – я просто была рядом и хотела с тобой кое-что обсудить. Школьные дела.

Беатрис была рада поделиться своим мнением по любому поводу, но настаивала, что сначала ей нужно принять душ. Прежде чем уйти, она приготовила Еве кофе: эспрессо без сахара. Ее белая кухня была безупречна: не считая тарелки апельсинов, на поверхностях царила пустота. Единственным украшением были разноцветные настенные часы в форме солнца. Ева подумала, что сошла бы с ума, если бы ей пришлось тут жить. Она взглянула на Дермота, который сидел на диване с газетами и чаем.

– Как ваша жена обживается в доме престарелых? – спросила она.

Это был правильный вопрос. Ева сидела за кухонным островком уже с четверть часа, прежде чем всплыло имя Конора. Он был на вызове. Его пожилой пациент потерял сознание. Она отметила, что Конор очень добросердечен, раз отправился работать в воскресенье.

– Дети сапожника часто ходят босиком, – сказал Дермот.

Ева не знала, рассмеяться или утешить его, но тут Дермот сделал вдох и широко раскрыл глаза. Яблочко от яблони.

Шэй прислал жалобное сообщение: «Мы голодные!»

– Я лучше пойду, семья ждет завтрака. – Она помахала пакетом с хлебом, как будто тут требовались доказательства. – Пожалуйста, скажите Беа, что я встречусь с ней на неделе.

Ева двинулась обратно по лестнице из подвала, размышляя о том, какой Дермот очаровательный, и наткнулась на Конора наверху. Он споткнулся, потерял равновесие и чуть не упал. Ему пришлось сказать, чтобы она прекратила извиняться, он никогда не отличался грацией. И нет, она не станет первой, кто засмеялся над ним.

– Извини за смех.

– Будет только хуже, – сказал он. – Готовься.

– Мы подарим тебе ходунки. – За спиной Конора из-за облаков вышло низкое зимнее солнце. Она прикрыла глаза рукой, но не смогла увидеть выражения его лица.

– Надеюсь, не скоро. – Похоже, он не торопился заходить домой.

– Тебе не кажется, что средний возраст чем-то похож на камеру предварительного заключения? После того как ты разобрался с карьерой, партнером, домом, детьми – что потом? Тебя ждет старость. И, конечно, никто не уйдет от нее живым. – Ева пожалела об этой откровенности, несмотря на правду в своих словах. Или как раз из-за нее. Она чувствовала растерянность. Она правда в это верила?

Конор наклонил голову и ждал, пока она объяснится.

– Понятное дело, это очень конвенциональный взгляд на вещи, – добавила она. – То есть никто не приставлял пистолет к моей голове, но все же. – Она хотела подчеркнуть, как сильно любит свою семью, но боялась, что уже произнесенные слова прозвучали настолько мрачно, что любые признания в любви покажутся фальшивыми.

– Ты рассматривала возможность покупки спортивной машины? – спросил Конор. Между его бровями залегла морщинка.

Она расхохоталась. Конор рассмеялся в ответ на ее хохот. Запищал телефон, и она уронила его. Снова Шэй: «Где ты?»

– Мне пора идти, скажи Беа, что я сожалею, что не могу еще подождать. – Она отступила, но Конор протянул руку и нежно взял ее за плечо.

– Все пройдет.

Все замерло. Ей показалось, что он проник в ее мысли, как будто увидел ее детскую влюбленность.

– А если нет, то от этого есть таблетки.

Еве потребовалось некоторое время, чтобы поймать потерянную нить их разговора. Спортивная машина. Возраст. Она снова рассмеялась, смущенная.

– Не обращай на меня внимания. Я не часто бываю такой сентиментальной. Стараюсь придерживать это до середины ночи.

– Ты плохо спишь?

– И да, и нет.

– Ты можешь звонить мне в любое время. – Его голос изменился, замедлился. Он перешел в режим доктора, и это было не то, чего она от него хотела.

– Спасибо, но еще немного серьезности, и я взорвусь. Повсюду будут внутренности. Брызги крови. Тебе лучше не знать.

– Значит, тогда остается спортивная машина.