Три мушкетера. Том первый

 -- Будьте такъ любезны, прикажите доставить мой отпускъ къ Атосу, попросилъ д'Артаньянъ.-- Я боюсь, вернувшись къ себѣ, натолкнуться на какую-нибудь не пріятность.

 -- Хорошо. Прощайте! Счастливаго пути. Да кстати, сказалъ г. де-Тревиль собиравшемуся уже уйти д'Артаньяну.

 Послѣдній вернулся.

 -- Есть ли у васъ деньги?

 Д'Артаньянъ похлопалъ по мѣшечку, бывшему у него въ карманѣ.

 -- Довольно? спросилъ де-Тревиль.

 -- Триста пистолей.

 -- Хорошо, съ этимъ можно уѣхать на край свѣта. Отправляйтесь же.

 Д'Артаньянъ поклонился де-Тревилю, который протянулъ ему руку; д'Артаньянъ пожалъ ее съ почтеніемъ смѣшаннымъ съ признательностью. Съ самаго своего пріѣзда въ Парижъ онъ не могъ нахвалиться этимъ превосходнымъ, вполнѣ достойнымъ уваженія, благороднымъ человѣкомъ.

 Раньше всего д'Артаньянъ отправился къ Арамису; онъ еще не былъ у своего друга съ того самаго вечера, какъ преслѣдовалъ г-жу Бонасье. И даже больше того. Онъ почти не видѣлъ молодого мушкетера, и каждый разъ, какъ онъ съ нимъ встрѣчался, ему казалось, что онъ замѣчаетъ все большую и большую грусть на его лицѣ.

 Даже въ этотъ вечеръ Арамисъ сидѣлъ мрачный и задумчивый; д'Артаньянъ сдѣлалъ ему нѣсколько вопросовъ относительно этой глубокой задумчивости; Арамисъ объяснилъ ему это тѣмъ, что онъ долженъ написать комментарій на 18 главу Св. Августина по-латыни и приготовить эту работу къ слѣдующей недѣлѣ, что его очень озабочиваетъ.

 Въ то время, какъ два друга поболтали еще нѣсколько минутъ, вошелъ посланный отъ де-Тревиля съ запечатаннымъ пакетомъ.

 -- Что это такое? спросилъ Арамисъ.

 -- Отпускъ, о которомъ вы просили, отвѣчалъ лакей.

 -- Мнѣ? Да я не просилъ отпуска!

 -- Молчите и берите, сказалъ д'Артаньянъ;-- а вамъ, мой другъ, вотъ пистоли за вашъ трудъ; вы скажете де-Тревилю, что г. Арамисъ искренно благодаритъ его. Идите.

 Лакей поклонился до земли и вышелъ.

 -- Что это значить? спросилъ Арамисъ.

 -- Захватите съ собой все, что вамъ необходимо для двухнедѣльнаго путешествія, и слѣдуйте за мной.

 -- Но я не могу оставить Парижъ въ настоящую минуту, не узнавши...

 Арамисъ пріостановился.

 -- Что съ ней сдѣлалось, не правда ли? продолжалъ д'Артаньянъ.

 -- Съ кѣмъ? спросилъ Арамисъ.

 -- Съ женщиной, которая была здѣсь, съ женщиной съ вышитымъ платкомъ?

 -- Кто вамъ сказалъ, что здѣсь была женщина? спросилъ Арамисъ, поблѣднѣвшій, какъ мертвецъ.

 -- Я ее видѣлъ.

 -- И вамъ извѣстно, кто она?

 -- По крайней мѣрѣ, я догадываюсь.

 -- Слушайте, сказалъ Арамисъ,-- разъ вы такъ много знаете, то навѣрно знаете и то, что сдѣлалось съ этой женщиной?

 -- Я полагаю, что она вернулась въ Туръ.

 -- Въ Туръ? да, навѣрно такъ... Вы ее знаете?.. Но какъ она могла вернуться въ Туръ, ничего не сказавши мнѣ?

 -- Потому что она боялась, что ее арестуютъ?

 -- Почему она не написала мнѣ?

 -- Потому что она побоялась скомпрометировать васъ.

 -- Д'Артаньянъ, вы возвращаете мнѣ жизнь! вскричалъ Арамисъ.-- Я думалъ, что она меня презираетъ, что она измѣнила! Я былъ такъ счастливъ снова увидѣть ее! Я не могъ повѣрить, что она рисковала для меня своей свободой, а между тѣмъ, по какому дѣлу она пріѣхала бы въ Парижъ?

 -- По тому же самому, по которому мы сегодня отправимся въ Англію.

 -- А что это за дѣло?

 -- Когда-нибудь вы узнаете объ этомъ, Арамисъ, но въ настоящую минуту позвольте мнѣ поступить по примѣру автора "Племянницы доктора".

 Арамисъ улыбнулся, потому что онъ вспомнилъ сказку, разсказанную имъ однажды вечеромъ своимъ друзьямъ.

 -- Ну, что же! Такъ какъ она оставила Парижъ и вы въ этомъ увѣрены, д'Артаньянъ, то меня здѣсь ничто не удерживаетъ, и я готовъ слѣдовать за вами. Вы говорите, что мы ѣдемъ?..

 -- Сейчасъ къ Атосу, и если вы хотите идти со мною, я попрошу васъ поторопиться, потому что мы и такъ потеряли много времени.

 -- Базенъ ѣдетъ съ нами? спросилъ Арамисъ.

 -- Можетъ быть; во всякомъ случаѣ, лучше, чтобы онъ проводилъ насъ сію же минуту къ Атосу.

 Арамисъ позвалъ Базена и приказалъ ему идти за ними къ Атосу:

 -- Пойдемте же, сказалъ онъ, захвативъ плащъ, шпагу и три пистолета и открывая, впрочемъ, совершенно напрасно, три или четыре ящика, чтобы посмотрѣть, не найдется ли тамъ завалившагося пистоля. Окончательно убѣдившись, что эти поиски напрасны, онъ пошелъ съ д'Артаньяномъ, недоумѣвая, откуда молодой гвардеецъ знаетъ такъ же хорошо, какъ и онъ, кто была та женщина, которой онъ оказалъ гостепріимство, и знаетъ лучше него самого, что съ ней сталось.

 Только выйдя изъ дому, Арамисъ положилъ руку на плечо Д'Артаньяна и, пристально посмотрѣвъ на него, спросилъ:

 -- Вы никому не говорили объ этой женщинѣ?

 -- Никому на свѣтѣ.

 -- Даже Атосу или Портосу?

 -- Я не говорилъ имъ ни слова.

 -- Отлично!

 Успокоившись относительно этого важнаго обстоятельства, Арамисъ продолжалъ путь вмѣстѣ съ д'Артаньяномъ, и оба скоро пришли къ Атосу.

 Они застали его державшимъ въ одной рукѣ отпускъ, а въ другой -- письмо де-Тревиля.

 -- Можете ли вы объяснить мнѣ, что значитъ этотъ отпускъ и письмо, которые я только что получилъ? спросилъ удивленный Атосъ.