Три мушкетера. Том первый

 Выйдя изъ монастыря, онъ принялъ судейское званіе, сдѣлался парламентскимъ президентомъ вмѣсто своего дяди, присталъ къ партіи кардинала, что доказывало его проницательный умъ, сдѣлался канцлеромъ, усердно помогалъ его высокопреосвященству въ его ненависти къ королевѣ-матери и въ мести Аннѣ Австрійской; наконецъ, облеченный полнымъ довѣріемъ кардинала, довѣріемъ, котораго онъ такъ легко добился, онъ кончилъ тѣмъ, что ему было сдѣлано странное порученіе, для исполненія котораго онъ явился къ королевѣ.

 Королева еще стояла, когда онъ вошелъ, но какъ только она его замѣтила, тотчасъ же опять сѣла въ кресло, сдѣлала знакъ своимъ дамамъ занять свои мѣста на подушкахъ и табуретахъ и затѣмъ самымъ высокомѣрнымъ тономъ спросила:

 -- Что вамъ угодно, милостивый государь, и съ какой цѣлью вы явились сюда?

 -- Чтобы сдѣлать именемъ короля и со всѣмъ уваженіемъ къ вашему величеству тщательный обыскъ въ вашихъ бумагахъ.

 -- Какъ?! Обыскъ въ моихъ бумагахъ... у меня! Но это низость!

 -- Соблаговолите, государыня, извинить меня, но въ данномъ случаѣ я только орудіе, которымъ пользуется король. Развѣ его величество не только что вышелъ отсюда и не просилъ васъ самъ приготовиться къ этому посѣщенію?

 -- Обыскивайте же! Меня, кажется, считаютъ преступницей: Стефанія, подайте ключи отъ моихъ столовъ и бюро.

 Канцлеръ для виду осмотрѣлъ мебель, но онъ хорошо зналъ, что, конечно, не въ столѣ королева спрятала важное письмо, написанное ею въ тотъ день. Послѣ того, какъ канцлеръ разъ 20 открылъ и закрылъ ящики бюро, нужно было, при всей его нерѣшительности, нужно было, говорю я, покончить съ этимъ дѣломъ, то-есть обыскать самое королеву. Итакъ, канцлеръ подошелъ къ Аннѣ Австрійской и съ самымъ нерѣшительнымъ, смущеннымъ видомъ сказалъ:

 -- А теперь мнѣ остается сдѣлать самый главный обыскъ.

 -- Какой? спросила королева, которая не понимала, или, скорѣе, не хотѣла понимать.

 -- Его величество увѣрены, что сегодня вы написали одни письмо; король знаетъ, что письмо это еще не отослано по своему адресу. Этого письма нѣтъ ни въ вашихъ столахъ, ни въ вашемъ бюро, а между тѣмъ это письмо непремѣнно должно быть гдѣ-нибудь.

 -- Осмѣлитесь ли вы поднять руку на вашу королеву? сказала Анна Австрійская, выпрямляясь во весь свой ростъ и устремляя на канцлера почти угрожающій взглядъ.

 -- Я вѣрный подданный короля, ваше величество, и исполню все, что прикажетъ мнѣ его величество.

 -- Да, это правда! сказала Анна Австрійская.-- Шпіоны кардинала донесли ему вѣрно: я написала сегодня письмо, и это письмо еще не отослано. Письмо тутъ.

 И королева указала своей прекрасной рукой на корсажъ.

 -- Въ такомъ случаѣ дайте мнѣ это письмо, королева, сказалъ канцлеръ.

 -- Я дамъ его только королю, сказала Анна.

 -- Если бы король хотѣлъ, чтобы это письмо было отдано ему, то онъ самъ попросилъ бы его у васъ. Но, повторяю вамъ, онъ поручилъ мнѣ потребовать его у васъ, и если вы мнѣ его не отдадите...

 -- Тогда что?

 -- Опять-таки онъ поручилъ мнѣ взять его у васъ.

 -- Какъ, что хотите вы сказать?

 -- Что мои полномочія идутъ очень далеко и что мнѣ разрѣшено отыскать подозрительную бумагу, хотя бы даже для того пришлось обыскать особу вашего величества.

 -- Какой ужасъ! вскричала королева.

 -- Соблаговолите же, королева, быть болѣе уступчивой.

 -- Это поведеніе -- низкое насиліе, знаете ли вы это?

 -- Король приказываетъ, королева, извините меня.

 -- Я этого не потерплю; нѣтъ, нѣтъ, лучше умереть! вскричала королева, въ которой вскипѣла кровь императоровъ Испаніи и Австріи.

 Канцлеръ сдѣлалъ глубокій поклонъ, затѣмъ, съ явнымъ намѣреніемъ не отступать ни на шагъ отъ исполненія возложеннаго на него порученія и какъ только могъ бы сдѣлать палачъ во время пытокъ, подошелъ къ Аннѣ Австрійской, на глазахъ которой въ ту же минуту выступили слезы негодованія. Королева, какъ мы сказали, была замѣчательной красоты. Это порученіе могло быть очень щекотливымъ, но король дошелъ до того, что, ревнуя къ Букингаму, не ревновалъ ея больше ни къ кому другому. Безъ сомнѣнія, канцлеръ Сегье въ эту минуту искалъ глазами веревку знаменитаго колокольчика, но, не отыскавъ ея, протянулъ руку къ тому мѣсту корсажа, гдѣ, какъ призналась королева, было спрятано письмо.

 Анна Австрійская отступила шагъ назадъ, блѣдная точно мертвецъ, и, опираясь лѣвой рукой, чтобы не упасть, на столъ, стоявшій позади ея, она выдернула правой рукой бумагу изъ-за своего корсажа и притянула ее канцлеру:

 -- Вотъ это письмо! вскричала королева дрожащимъ, прерывающимся голосомъ, возьмите его и избавьте меня отъ вашего гнуснаго присутствія.

 Канцлеръ, въ свою очередь дрожавшій отъ волненія, которое можно легко понять, взялъ письмо, поклонился до земли и вышелъ. Едва за нимъ заперлась дверь, какъ королева почти безъ чувствъ упала на руки своихъ дамъ,

 Канцлеръ отнесъ письмо королю, не прочитавши ни одного слова; король взялъ его дрожащей рукой, началъ искать адресъ, котораго не было, сильно поблѣднѣлъ, затѣмъ медленно открылъ его и, видя съ первыхъ словъ, что оно было написано испанскому королю, быстро прочиталъ его.