Три мушкетера. Том первый

 -- Послушайте, сказалъ король,-- поклянетесь ли вы мнѣ моимъ отцомъ, что Атосъ былъ у васъ во время этого происшествія и что онъ не принималъ въ немъ никакого участія?

 -- Клянусь вашимъ славнымъ отцомъ, клянусь вами самими, котораго я люблю и котораго почитаю больше всего на свѣтѣ!

 -- Соблаговолите подумать, ваше величество, сказалъ кардиналъ,-- о томъ, что если мы такъ отпустимъ арестованнаго, то не узнаемъ правды.

 -- Атосъ будетъ всегда тутъ, возразилъ де-Тревиль,-- готовый отвѣтить, когда только будетъ угодно господамъ судьямъ допросить его. Онъ не сбѣжитъ, г. кардиналъ, будьте спокойны, я отвѣчаю за него,

 -- Въ самомъ дѣлѣ, онъ не сбѣжитъ, подтвердилъ король,-- его всегда отыщутъ, какъ говоритъ г. де-Тревиль. Къ тому же, прибавилъ онъ, понижая голосъ и съ умоляющимъ видомъ смотря на кардинала,-- надо ихъ успокоить, это болѣе политично.

 Такая политика Людовика XIII заставила кардинала улыбнуться

 -- Приказывайте, король, замѣтилъ онъ,-- за вами право помилованія.

 -- Миловать можно только виновныхъ, сказалъ де-Тревиль, желавшій, чтобы за нимъ осталось послѣднее слово,-- а мой мушкетеръ -- невиновенъ, а потому, ваше величество, вы окажете не милость, а справедливость.

 -- Онъ въ Форъ-л'Евекѣ? спросилъ король,

 -- Да, ваше величество, въ тюрьмѣ и въ секретномъ отдѣленіи, какъ важный преступникъ.

 -- Чортъ возьми! чортъ возьми! прошепталъ король,-- что же надо сдѣлать?

 -- Подписать приказъ объ его освобожденіи -- тѣмъ все и кончится, возразилъ кардиналъ.-- Я думаю такъ же, какъ и ваше величество, что ручательство г. де-Тревиля болѣе чѣмъ достаточно.

 Тревиль почтительно поклонился съ радостью, но не безъ примѣси страха; онъ предпочелъ бы настойчивое сопротивленіе этой внезапной уступчивости.

 Король подписалъ приказъ объ освобожденіи, и Тревиль тотчасъ же унесъ его.

 Въ ту минуту, когда онъ собирался уходить, кардиналъ дружески ему улыбнулся и замѣтилъ королю:

 -- Какое согласіе царствуетъ у вашихъ мушкетеровъ между ихъ начальникомъ и его солдатами, ваше величество; это дѣлаетъ имъ всѣмъ честь и очень хорошо для службы.

 -- Онъ непремѣнно сейчасъ же сыграетъ со мной какую-нибудь непріятную штуку, подумалъ де-Тревиль:-- съ такимъ человѣкомъ никогда нельзя знать, что будетъ. Но надо торопиться, потому что король можетъ сейчасъ же перемѣнить рѣшеніе, и къ тому же гораздо труднѣе снова засадить въ Бастилію или въ Форъ-л'Евекъ человѣка, который вышелъ изъ тюрьмы, чѣмъ удержать его тамъ.

 Г. де-Тревиль торжественно вошелъ въ Форъ-л'Евекъ, гдѣ и освободилъ своего мушкетера, котораго не покидало его спокойное равнодушіе.

 Затѣмъ, въ первый разъ, какъ де-Тревиль увидѣлся съ д'Артаньяномъ, онъ замѣтилъ ему:

 -- Вамъ удалось ловко ускользнуть: вотъ вамъ и ударъ шпаги Жюссаку отплаченъ. Теперь еще остается Бернажу, но на это не слѣдуетъ очень полагаться.

 Впрочемъ, де-Тревиль имѣлъ полное право не довѣрять кардиналу и думать, что не все еще было кончено, потому что едва капитанъ мушкетеровъ затворилъ за собой дверь, какъ его высокопреосвященство сказалъ королю:

 -- Теперь, когда мы остались только вдвоемъ, мы поговоримъ серьезно, если будетъ угодно вашему величеству. Король, лордъ Букингамъ провелъ пять дней въ Парижѣ и уѣхалъ только сегодня утромъ.

 

XVI. Въ которой хранитель государственной печати Сегье много разъ искалъ колокольчикъ, чтобы позвонить, какъ онъ д ѣ лалъ прежде не разъ.

 Невозможно себѣ представить, какое впечатлѣніе произвели эти нѣсколько словъ на Людовика XIII. Онъ послѣдовательно то краснѣлъ, то блѣднѣлъ, и кардиналъ сейчасъ же замѣтилъ, что однимъ ударомъ ему удалось вернуть все потерянное.

 -- Лордъ Букингамъ въ Парижѣ! вскричалъ король,-- Но что жъ явился онъ здѣсь дѣлать?

 -- Безъ сомнѣнія, составить заговоръ съ вашими врагами -- гугенотами и испанцами.

 -- Нѣтъ, чортъ возьми, нѣтъ! Составить заговоръ противъ моей чести съ г-жей де-Шеврезъ, г-жей де-Лонгсвиль и съ Конде!

 -- О, король, какая мысль! Королева слишкомъ благонравна и въ особенности слишкомъ любить ваше величество.

 -- Женщина слаба, г. кардиналъ, сказалъ король,-- а что касается до того, что она меня очень любитъ, у меня относительно этого свое мнѣніе.

 -- А я тѣмъ не менѣе утверждаю, сказалъ кардиналъ,-- что герцогъ Букингамъ пріѣзжалъ въ Парижъ съ чисто политическою цѣлью.

 -- А я увѣренъ, что онъ пріѣзжалъ совсѣмъ для другой вещи, г. кардиналъ, но если королева виновна, пусть она трепещетъ.

 -- Впрочемъ, сказалъ кардиналъ,-- какъ мнѣ ни ужасно остановиться на мысли о подобной измѣнѣ, ваше величество наводитъ меня на мысль: г-жа де-Ланнуа, которую, съ соизволенія вашего величества, я разспрашивалъ нѣсколько разъ, сказала мнѣ сегодня утромъ, что въ позапрошлую ночь ея величество очень долго не ложилась спать и что сегодня утромъ она много плакала и весь день писала,

 -- Ну, такъ, сказалъ король:-- писала ему, конечно. Кардиналъ, мнѣ нужно имѣть бумаги королевы.