Три мушкетера. Том первый

 -- Какъ зовутъ васъ, мой любезный храбрый молодой человѣкъ? спросилъ Атосъ.

 -- Д'Артаньянъ.

 -- Итакъ, Атосъ, Портосъ, Арамисъ, впередъ! вскричалъ Атосъ.

 -- Ну, что-жъ, господа, рѣшаетесь вы на что нибудь? въ третій разъ спросилъ Жюссакъ.

 -- Рѣшено, отвѣчалъ Атосъ.

 -- А на что вы рѣшаетесь? спросилъ Жюссакъ.

 -- Мы будемъ имѣть честь напасть на васъ, сказалъ Арамисъ, одной рукой снимая шляпу, а другой вынимая шпагу.

 -- А! вы сопротивляетесь?-- вскричалъ Жюссакъ.

 -- Чортъ возьми! это васъ удивляетъ?

 И девять сражающихся бросились одинъ противъ другого съ яростью, которая, однако, не помѣшала соблюденію нѣкоторыхъ правилъ. Атосъ выбралъ себѣ противникомъ нѣкоего Каюзака, любимца кардинала; Портосъ -- Викара, а Арамисъ очутился противъ двухъ противниковъ. Что касается до д'Артаньяна, онъ принужденъ былъ бороться съ самимъ Жюссакомъ. Сердце молодого гасконца такъ билось, что, казалось, выскочитъ изъ груди, но не отъ страха,-- слава Богу, этого не было и тѣни,-- а отъ желанія одержать верхъ; онъ дрался, какъ бѣшеный тигръ, десять разъ обходя своего противника, двадцать разъ мѣняя свои движенія и мѣсто. Жюссакъ былъ, какъ говорили тогда, лакомка до клинка и очень много практиковался; а между тѣмъ ему стоило неимовѣрныхъ трудовъ защищаться противъ прыгающаго и ловкаго противника, который каждую минуту уклонялся отъ принятыхъ правилъ, нападая со всѣхъ сторонъ разомъ, и все это съ видомъ человѣка, очень дорожащаго своей шкурой.

 Наконецъ, эта борьба кончилась тѣмъ, что заставила Жюссака потерять всякое терпѣніе. Взбѣшенный тѣмъ, что его дѣйствіямъ мѣшалъ тотъ, на котораго онъ смотрѣлъ, какъ на ребенка, онъ началъ горячиться и началъ дѣлать ошибки. Д'Артаньянъ, не особенно сильный въ практикѣ, но глубоко изучившій теорію, удвоилъ свою ловкость. Жюссакъ, желая покончить, нанесъ ужасный ударъ своему противнику, растянувшись на землѣ; но этотъ послѣдній отразилъ ударъ, и въ то время, какъ Жюссакъ поднимался, д'Артаньянъ, успѣвъ проскользнуть. какъ змѣя, подъ его клинкомъ, прокололъ его шпагой насквозь. Жюссакъ упалъ, какъ пластъ.

 Д'Артаньянъ окинулъ быстрымъ, тревожнымъ взглядомъ поле сраженія.

 Арамисъ уже убилъ одного изъ своихъ противниковъ, но другой сильно тѣснилъ его. Все-таки Арамисъ былъ въ хорошихъ условіяхъ и могъ еще защищаться.

 Бикара и Портосъ взаимно ранили другъ друга. Портосъ получилъ ударъ шпаги въ руку, а Бикара -- въ бедро, но такъ какъ ни та, ни другая раны не были опасны, то они продолжали драться еще съ большимъ ожесточеніемъ.

 Атосъ, снова раненый Каюзакомъ, видимо, блѣднѣлъ, но не отступалъ ни на шагъ: онъ взялъ только шпагу въ другую руку и сражался теперь лѣвой рукой.

 Д'Артаньянъ, по законамъ дуэли того времени, имѣлъ право прійти кому-нибудь на помощь; оглядываясь на своихъ товарищей, чтобы узнать, кто болѣе нуждается въ его помощи, онъ подмѣтилъ взглядъ Атоса. Этотъ взглядъ былъ въ высшей степени краснорѣчивъ. Атосъ скорѣе бы умеръ, чѣмъ позвалъ къ себѣ на помощь, но онъ могъ смотрѣть и взглядомъ просить поддержки. Д'Артаньянъ понялъ его, сдѣлалъ страшный скачекъ и съ фланга напалъ на Каюзака, вскричавъ:

 -- Ко мнѣ, г. гвардеецъ, я убью васъ!

 Каюзакъ обернулся, и во-время: Атосъ, котораго поддерживало единственно мужество, упалъ на колѣни.

 -- Sangdieu! вскричалъ онъ д'Артаньяну,-- не убивайте его, молодой человѣкъ, прошу васъ; мнѣ нужно покончить съ нимъ одно старое дѣло, когда я поправлюсь и буду здоровъ. Обезоружьте его только, возьмите у него шпагу. Вотъ такъ. Хорошо! Очень хорошо!

 Это восклицаніе вырвалось у Атоса при видѣ того, какъ шпага Каюзака отлетѣла отъ него на двадцать шаговъ. Д'Артаньянъ и Каюзакъ стремительно бросились вмѣстѣ: одинъ -- чтобы снова схватить ее, а другой -- чтобы завладѣть ею; но д'Артаньянъ, болѣе легкій, успѣлъ опередить и сталъ на нее ногой.

 Каюзакъ подбѣжалъ къ тому изъ гвардейцевъ, который быль убитъ Арамисомъ, завладѣлъ его рапирой и хотѣлъ вернуться къ д'Артаньяну, но на своемъ пути встрѣтилъ Атоса, который во время минутнаго отдыха, доставленнаго ему д'Артаньяномъ, перевелъ духъ, и изъ боязни, чтобъ д'Артаньянъ не убилъ его врага, хотѣлъ снова начать бой. Д'Артаньянъ понялъ, что помѣшать Атосу значило-бы оскорбить его. И въ самомъ дѣлѣ, нѣсколько минутъ спустя Каюзакъ упалъ, пораженный шпагой въ горло.

 Въ эту-же самую минуту Арамисъ упиралъ свою шпагу въ грудь опрокинутаго противника и заставлялъ его просить пощады.

 Оставались Портосъ и Бикара. Портосъ прибѣгалъ къ тысячѣ хвастовскихъ шутокъ, спрашивая Бикара, который можетъ быть часъ, и говоря ему всякія любезности и поздравляя его съ ротой, только что полученной его братомъ въ Наваррскомъ полку, но, подсмѣиваясь, онъ все-таки ничего не выигрывалъ. Бикара былъ одинъ изъ тѣхъ желѣзныхъ людей, которые падаютъ только мертвыми. Между тѣмъ пора было кончить: могъ прійти обходъ и забрать всѣхъ сражающихся, раненыхъ или нѣтъ, приверженцевъ короля или кардинала.