Три мушкетера. Том первый

 -- Ахъ! мой Богъ! самымъ естественнымъ и простымъ образомъ. Трое изъ моихъ лучшихъ солдатъ, которыхъ ваше величество знаетъ по именамъ и преданность которыхъ не одинъ разъ была вами оцѣнена и которые -- я могу въ этомъ завѣршь ваше величество -- очень дорожатъ службой у вашего величества,-- трое изъ моихъ лучшихъ солдатъ, говорю я, Атосъ, Портосъ и Арамисъ, отправились на прогулку съ однимъ молодымъ гасконцемъ, котораго я имъ рекомендовалъ въ то самое утро. Прогулку эту собирались, кажется, сдѣлать въ окрестностяхъ Сенъ-Жермена, для чего назначили другъ другу свиданье у монастыря босоногихъ кармелитовъ, какъ вдругъ они были встревожены появленіемъ гг. Жюссака, Каюзака, Бикара и двухъ другихъ гвардейцевъ, которые, конечно, явились туда въ такой многочисленной компаніи не безъ злого умысла противъ указовъ.

 -- А! а! вы наводите меня на мысль, сказалъ король:-- безъ сомнѣнія, они сами пришли туда драться?

 -- Я не обвиняю ихъ, государь, но предоставляю вашему величеству судить, что могутъ дѣлать пятеро вооруженныхъ людей въ такомъ пустынномъ мѣстѣ, какъ окрестности монастыря камерлитовъ.

 -- Да, вы правы, де-Тревиль, вы правы.

 -- Тогда, увидя моихъ мушкетеровъ, они измѣнили свое намѣреніе и изъ-за полковой вражды позабыли свои личные счеты; вѣдь вашему величеству, конечно, не безъизвѣстно, что мушкетеры, состоящіе исключительно при особѣ короля и служащіе исключительно королю,-- естественные враги гвардейцевъ, состоящихъ при особѣ кардинала.

 -- Да, де-Тревиль, да, сказалъ король грустно,-- и очень печально, повѣрьте мнѣ, видѣть двѣ партіи во Франціи, двѣ главы въ королевствѣ... Но всему этому настанетъ конецъ, де-Тревиль, настанетъ конецъ. Итакъ, вы говорите, что гвардейцы искали ссоры съ мушкетерами?

 -- Я говорю, что, вѣроятно, дѣло произошло такъ, но я не ручаюсь въ этомъ, государь. Вамъ извѣстно, какъ трудно узнать истину, развѣ только надо обладать такимъ удивительнымъ инстинктомъ, за который Людовикъ XIII называется Справедливымъ.

 -- И ваша правда, Тревиль... Но ваши мушкетеры были не одни, съ ними былъ какой-то ребенокъ?

 -- Да, государь, и еще одинъ изъ нихъ былъ раненый, такъ что трое мушкетеровъ короля, изъ которыхъ одинъ раненый, и еще ребенокъ, не только не уступили самымъ отчаяннымъ изъ гвардейцевъ кардинала, но еще четырехъ положили на мѣстѣ.

 -- Но это побѣда! вскричалъ король, весь сіяя:-- полная побѣда!

 -- Да, государь, такая же полная, какъ у моста Се.

 -- Четыре человѣка, изъ которыхъ одинъ раненый и одинъ ребенокъ, говорите вы?

 -- Его едва можно назвать молодымъ человѣкомъ, но, однако, онъ велъ себя такъ превосходно въ этомъ дѣлѣ, что я возьму смѣлость рекомендовать его вашему величеству.

 -- Какъ его зовутъ?

 -- Д'Артаньянъ, государь. Это сынъ одного изъ моихъ старыхъ пріятелей; сынъ человѣка, участвовавшаго съ королемъ, родителемъ вашимъ, блаженная ему память, въ партизанской войнѣ.

 -- И вы говорите, что онъ хорошо себя велъ, этотъ молодой человѣкъ. Разскажите-ка мнѣ объ этомъ, де-Тревиль; вы знаете, что я люблю разсказы о войнахъ и сраженіяхъ.

 И при этомъ король Людовикъ XIII гордо закрутилъ усы.

 -- Государь, сказалъ де-Тревиль,-- какъ я уже сказалъ вамъ, д'Артаньянъ почти ребенокъ, и такъ какъ онъ не имѣетъ еще чести быть мушкетеромъ, то онъ и былъ въ гражданскомъ платьѣ; гвардейцы г. кардинала, видя его крайнюю молодость, тѣмъ болѣе, что онъ не принадлежалъ къ полку, предложили ему удалиться, прежде чѣмъ они нападутъ.

 -- Въ такомъ случаѣ, вы ясно видите, Тревиль, прервалъ король,-- что они напали первые.

 -- Совершенно справедливо, государь: въ этомъ болѣе не можетъ быть сомнѣнія. Они требовали, чтобы онъ удалился, но онъ отвѣтилъ, что онъ сердцемъ -- мушкетеръ и весь преданъ его величеству, а потому и останется съ господами мушкетерами.

 -- Храбрый молодой человѣкъ! прошепталъ король.

 -- Дѣйствительно, онъ остался съ ними, и ваше величество имѣете въ немъ самаго искуснаго бойца, потому что это именно онъ нанесъ Жюссаку тотъ страшный ударъ шпагой, который такъ сильно прогнѣвилъ г. кардинала.

 -- Это онъ ранилъ Жюссака? вскричалъ король:-- онъ -- ребенокъ?! Но, Тревиль, это невозможно!

 -- Это было именно такъ, какъ я имѣлъ честь докладывать вашему величеству.

 -- Жюссака, одного изъ первыхъ бойцовъ въ королевствѣ?!

 -- Ну, что-жъ, государь,-- нашла коса на камень.

 -- Я хочу видѣть этого молодого человѣка, Тревиль, я хочу его видѣть, и если можно что нибудь для него сдѣлать, ну, что-жъ!-- мы позаботимся объ этомъ.

 -- Когда ваше величество удостоите принять его?

 -- Завтра, въ двѣнадцать часовъ, Тревиль.

 -- Долженъ-ли я привести только его одного?

 -- Нѣтъ, приведите ихъ мнѣ всѣхъ четверыхъ. Я хочу поблагодарить ихъ всѣхъ разомъ; преданные люди рѣдки, Тревиль, и надо вознаграждать преданность.

 -- Въ двѣнадцать часовъ, государь, мы будемъ въ Луврѣ.

 -- Да! съ малаго подъѣзда, Тревиль, съ малаго подъѣзда. Вовсе не слѣдуетъ, чтобы объ этомъ зналъ кардиналъ.

 -- Да, государь.

 -- Вы понимаете, Тревиль, указъ всегда остается указомъ. Въ концѣ концовъ, драться все-таки запрещено.