Три мушкетера. Миледи

Недалеко от места происшествия, стоившего Вильнёву жизни, отдыхает д’Артаньян. Он ест суп в окружении своих сослуживцев.

Вдруг он замирает. Он только что заметил… графа де Шале. Того, кого он взял в заложники несколько дней назад. Человек, который, если верить Миледи, похитил его милую Констанцию.

Кровь д’Артаньяна закипает. Он забывает о трапезе и рывком встает. У него нет оружия. Он видит кинжал, воткнутый в ветчину. Его лезвие сойдет. Мушкетер хватает кинжал.

В ярости он бежит вдоль палаток к графу де Шале. Снова угрожать ему д’Артаньяну не страшно. На этот раз похититель Констанции признается, где держит ее.

Во власти своей решимости он совсем не замечает всадника, преграждающего ему дорогу.

Это темнокожий офицер, утонченный и статный. Он не просто начальник, но человек высокого происхождения. Принц Идрис Аниба, по прозвищу Ганнибал. Он бросает д’Артаньяну:

– Мне кажется, вы идете в неверном направлении, мушкетер.

Раздосадованный, что ему преграждают дорогу на пути к отмщению, тот резко отвечает:

– Поверьте, сударь, я хорошо знаю, куда иду.

– Думаю, вам нужно повернуть назад, – настаивает Ганнибал.

– Пустите, сударь, – упорствует д’Артаньян. – Я хочу пройти.

Д’Артаньян пытается обойти встречного. Шаг назад, сделанный внушительным конем, мешает ему. Для гасконца смысл этого послания более чем понятен.

– Вы хотите неприятностей? – рычит он.

– Если бы я хотел неприятностей, то давно бы их нашел, – отзывается Ганнибал. – Я пришел за вами.

– Могу я знать, кто меня разыскивает?

– Капитан де Тревиль.

Д’Артаньян удивлен. Он смотрит на своего собеседника со смесью недоверия и любопытства:

– Вы мушкетер?

– С чего вдруг? Я похож на мушкетера? – улыбается Ганнибал.

– Не знаю, – колеблется д’Артаньян. – Вы гасконец?

– Конечно! – подтверждает всадник надменно и добавляет: – Но из экваториальной Гаскони.

Несколько мгновений спустя они переступают порог палатки, где расположился незаменимый капитан де Тревиль. Он негодует.

– Мне кажется, я выразился ясно, – рявкает он из-под усов. – Атос не передал вам приказов?

– Да, да, да, – твердит его лейтенант. – Атос точно передал ему приказы.

– Которые заключались в том, чтобы… – Тревиль теряет терпение.

– …ни под каким предлогом не приближаться к графу де Шале, – монотонно цитирует д’Артаньян.

Затем он хмурится и старается оправдаться:

– Но все же, капитан, он предатель. Это он пытался…

Капитан де Тревиль ледяным тоном обрывает его на полуслове:

– Я знаю. Он участвует в заговоре. Но он не зачинщик. Каким бы могущественным он ни был, он бы не покусился на короля. Граф де Шале когда-нибудь ответит за свои поступки. Но не перед вами.

Д’Артаньян, конечно, разочарован. Однако он не находит, что ответить своему начальнику. Если тот решил пока не беспокоить графа де Шале, д’Артаньян не имеет права вмешиваться. Очевидно, проводится совсем другой маневр, организаторы и исполнители которого ему не известны. От него, безусловно, зависит будущее королевства. С тяжелым сердцем гасконец подавляет свое нетерпение и ярость. Равно как и жгучее желание увидеть Констанцию.

Немного позже Гастон Орлеанский произносит речь, призванную вдохновить королевские войска на ратные подвиги. Он выступает перед командующими эскадронами и их помощниками, энергично жестикулируя. Капитан де Тревиль и Ганнибал слушают его молча, так же как и Ришелье, стоящий на отдалении.

– Солдаты Франции, – начинает Гастон пылко. – Английская флотилия приближается. Следующей ночью она войдет в порт, чтобы оказать поддержку протестантам. Наши корабли в Сен-Мартен-де-Ре и в Олероне уже в боевой готовности. Но мы не должны позволить врагам приблизиться. Нужно с наступлением ночи проникнуть в Ля-Рошель и пересечь город, чтобы взять под контроль пушки Цепной башни.

Гастон переводит дыхание и обводит взглядом лица, обращенные к нему в религиозном экстазе.

– Понадобятся две группы добровольцев, – говорит он. – Смертельная миссия, на которую пойдут всего несколько человек. Они будут действовать без подкрепления и возможного отступления. Не все вернутся. Но эта жертва не будет напрасной, так как она совершится во имя Господа, короля и Франции!

Учитывая малые шансы на выживание, многие офицеры спрашивают себя, какой сумасшедший согласится стать волонтером. Большинство их них в смущении опускают глаза либо стараются не смотреть на Гастона, чтобы не привлекать его внимание. Один из них – граф де Шале. Идея отправиться на бойню его совсем не прельщает.

В это мгновение кардинал Ришелье берет слово:

– Сир…

– Ваша светлость? – отвечает Гастон, окидывая его вопросительным взглядом.

– Один опытный офицер со вчерашнего дня считает, что подобная атака возможна. Он поведал мне о своем жгучем желании участвовать в первой же битве.

Гул голосов пробегает по рядам офицеров. Новость радует Гастона. А он-то думал, что придется назначать людей самому.

– И кто же этот бравый офицер?

– Граф де Шале, – объявляет Ришелье не моргнув глазом.