Три мушкетера

It is not of my wife, I hope!"	Не о моей жене, надеюсь?
"On the contrary, it is of her.	- Нет, именно о ней.
Yours is a pretty business."	Хороши ваши дела, нечего сказать!
"But," said the agitated mercer, "do me the pleasure, monsieur, to tell me how my own proper affair can become worse by anything my wife does while I am in prison?"	- Что же это такое? - воскликнул галантерейщик в полном отчаянии. - Будьте добры объяснить мне, господин комиссар, каким образом мое дело может ухудшиться от того, что делает моя жена в то время, как я сижу в тюрьме?
"Because that which she does is part of a plan concerted between you-of an infernal plan."	- Потому что все совершаемое вашей женой -только продолжение задуманного вами совместно плана! Чудовищного плана!
"I swear to you, Monsieur Commissary, that you are in the profoundest error, that I know nothing in the world about what my wife had to do, that I am entirely a stranger to what she has done; and that if she has committed any follies, I renounce her, I abjure her, I curse her!"	- Клянусь вам, господин комиссар, что вы глубоко заблуждаетесь, что я и понятия не имею о том, что намеревалась совершить моя жена, что я не имею ни малейшего отношения к тому, что она сделала, и, если она наделала глупостей, я отрекаюсь от нее, отказываюсь, проклинаю ее!
"Bah!" said Athos to the commissary, "if you have no more need of me, send me somewhere.	- Вот что, господин комиссар, - сказал вдруг Атос. - Если я вам больше не нужен, прикажите отвести меня куда-нибудь.
Your Monsieur Bonacieux is very tiresome."	Он порядочно надоел мне, ваш господин Бонасье.
The commissary designated by the same gesture Athos and Bonacieux, "Let them be guarded more closely than ever."	- Отведите арестованных в их камеры, - приказал комиссар, одним и тем же движением указывая на Атоса и Бонасье, - и пусть их охраняют как можно строже.
"And yet," said Athos, with his habitual calmness, "if it be Monsieur d'Artagnan who is concerned in this matter, I do not perceive how I can take his place."	- Если вы имеете претензии к господину д'Артаньяну, - с обычным своим спокойствием сказал Атос, - я не совсем понимаю, в какой мере я могу заменить его.
"Do as I bade you," cried the commissary, "and preserve absolute secrecy.	- Делайте, как вам приказано! - закричал комиссар. - И никаких сношений с внешним миром!
You understand!"	Слышите!
Athos shrugged his shoulders, and followed his guards silently, while M. Bonacieux uttered lamentations enough to break the heart of a tiger.	Атос, пожав плечами, последовал за караульными, а Бонасье всю дорогу так плакал и стонал, что мог бы разжалобить тигра.
They locked the mercer in the same dungeon where he had passed the night, and left him to himself during the day.	Г алантерейщика отвели в ту самую камеру, где он провел ночь, и оставили его там на весь день.
Bonacieux wept all day, like a true mercer, not being at all a military man, as he himself informed us.	И весь день Бонасье плакал, как настоящий галантерейщик: да ведь, по его же собственным словам, в нем не было и тени воинского духа.
In the evening, about nine o'clock, at the moment he had made up his mind to go to bed, he heard steps in his corridor.	Вечером, около девяти часов, уже собираясь лечь спать, он услышал шаги в коридоре.
These steps drew near to his dungeon, the door was thrown open, and the guards appeared.	Шаги приближались к его камере; дверь открылась, и вошли караульные солдаты.