Трагический эксперимент. Книга 1

Неизвестно, когда между великим князем и его женой начался фундаментальный разлад, но к началу его царствования это была уже ситуация глубокого и непримиримого конфликта. Екатерина была практически отстранена и от принятия решений, и от самого императора. Вокруг Петра находились новые люди, он держал любовницу — само по себе это не было таким уж большим событием (у Екатерины до этого тоже были отношения и с тем же Салтыковым, и с будущим королём Польши Понятовским), но Пётр делал это совершенно открыто и даже вызывающе…»

«Остаток дней государыни Елизаветы Петровны — последней из тронных особ, лично знавших Петра Великого, — был окрашен в грустные тона. Здоровье её резко ухудшалось, с ней случались глубокие обмороки, она с трудом держалась на ногах и не хотела показываться в свете. Придворные медики прописывали разнообразные лекарства, но капризная властительница всеми силами отбивалась от „невкусных“ снадобий. Врачам и вельможам приходилось подолгу уговаривать коронованную пациентку, а иногда — словно ребёнку — тайком класть таблетки или подсыпать порошки в конфеты, мармелад и фрукты.

Вообще суеверная самодержица панически боялась смерти — до такой степени, что при ней нельзя было даже произносить это слово. Зато она всё чаще проводила время в прекрасном Царском Селе, где Франческо Растрелли возвёл для неё — на месте старой постройки — сказочный по красоте Екатерининский дворец. Название сей резиденции сохранили неслучайно: Елизавета, очень любившая мать, Екатерину I Алексеевну (в честь кого, кстати, нарекла и свою неродную невестку, жену племянника-престолонаследника Петра Фёдоровича, приезжую немку Софию Фредерику), повелела оставить величественным царскосельским покоям милое сердцу материнское имя.

Впрочем, и здесь венценосная дама скучала и вздыхала, не касалась важных дел, которые лежали невостребованными чуть не по полгода. Она не принимала во внутренних комнатах почти никого, кроме духовных лиц и молодого фаворита Ивана Шувалова, являвшегося „по совместительству“ создателем и куратором Московского Императорского университета. Но ни сладостная лень, ни глухое уединение уже не помогали поправить загубленное многолетними ночными попойками и пирушками царственное здоровье. Жизнь неумолимо шла к своему досрочному закату.

Монархиня скончалась в праздник — в два часа дня 25 декабря 1761 года, в Рождество Христово. Эскулапы, делавшие вскрытие государева тела, отмечали, что, веди Елизавета Петровна нормальный образ жизни — ложись вечером и вставай поутру, — она спокойно дотянула бы до 80-летнего возраста. Таким крепким и могучим казался её богатырский организм, подточенный, увы, неумеренными бдениями и возлияниями. Умершая в пятьдесят два — с неделей! — года повелительница была через месяц с небольшим, в феврале 1762-го, похоронена в столичном Петропавловском соборе, рядом со своим грозным отцом».

После смерти Елизаветы Петровны, последней представительницы собственно рода Романовых, в декабре 1761 года императором стал Пётр Фёдорович под именем Петра III.

Теперь на русском троне пресекалось мужское колено романовской династии и укоренялась линия, идущая с женской, материнской стороны. Формально Россией, как и встарь, правили Романовы, а фактически — Гольштейн-Готторпы.

Справка.

Начиная с Петра III (1761–1762) все царственные престолонаследники были немцами, происходившими по голштейн-готторпской линии, с небольшой примесью австрийской, английской, голландской, датской и греческой крови. Екатерина II (1762–1796) была принцессой Ангальт-Цербстской, в девичестве носила имя Софьи Фредерики Августы.

Сын Петра III и Екатерины II Павел I (1796–1801) был женат на принцессе Вильгельмине Луизе Гессен-Дармштадтской (Наталья Алексеевна) и принцессе Софье Доротее Вюртембергской (Мария Фёдоровна). Сын Павла I Александр I (1801–1825) женился на Луизе Марии Августе, принцессе Баденской Дурлах (Елизавета).