Трагический эксперимент. Книга 1

С той поры Екатерина превратилась в саму осмотрительность. Она стала внимательно вслушиваться в советы своих друзей из гвардейского кружка, объединявшегося вокруг удалых братьев Орловых. Один из сих богатырей, артиллерийский офицер Григорий, отчаянный любитель широких попоек и кулачных боёв «насмерть», учиняемых обычно на городских окраинах, давно уже находился в интимной связи с императрицей. Связи тщательно скрываемой, но от этого не менее плодоносной. Буквально за два с половиной месяца до дворцового переворота Фике родила от Орлова внебрачного сына — Алексея. Мальчонку тотчас же спрятали в одном из камердинерских домов. Впоследствии всемогущая мать дала отпрыску звучную фамилию — Бобринский (по поместью Бобрики в Тульской губернии). Любопытно, что гораздо позднее единоутробный — по матушке — брат Алексея Григорьевича государь Павел Петрович признал сего бастарда своим истинным родственником и присвоил ему графский титул.

Именно Григорий и его братья стали невралгическим узлом будущего мятежа. Заговорщики, уточнял Василий Ключевский, делились на четыре группы, коими руководили «кружковые» лидеры, время от времени собиравшиеся на совещания. Конкретного плана у «орловцев» не было — они уповали на удачный случай. Гвардия, в принципе, ждала сигнала, полагая, что Екатерина и есть та престольная фигура, ради которой не грех рискнуть, подраться и, конечно же, победить. Как бы то ни было, накануне эпической схватки Фике насчитывала в своём активе около 40 офицеров и до 10 тысяч солдат. Гвардия чистила оружие!

За неделю до вспышки по Петербургу бродили толпы простонародья, в открытую браня и понося государя Петра III. Досужие наблюдатели считали дни и часы до его свержения.

А он, легкодумный, играл на скрипке и развлекался в Ораниенбауме с Лизой Воронцовой.

Гвардия сознавала, что её вот-вот могут отрядить на безумную войну с датчанами, и хотела, естественно, выступить против Петра III до переброски ратей в Европу. Точно так же двадцать один год назад гвардейцы Преображенского полка намеревались не уходить из столицы на очередную шведскую брань до свержения Брауншвейг-Люнебургского дома под началом Анны Леопольдовны. Ныне же граф Никита Панин, ярый сторонник Екатерины Алексеевны, считал наиболее удобной для переворота «точкой» приезд Петра Фёдоровича из Ораниенбаума в Петербург для того, чтобы проводить батальоны за границу.

Но дождаться этого не довелось. Мятежники выступили раньше, аврально, и толчок к этому дали превентивные меры самого правительства. 27 июня (8 июля) 1762-го был внезапно «повязан» энергичный участник заговора капитан Преображенского — опять Преображенского! — полка Пётр Пассек. Его арест всполошил всех «злоумышленников», перепугавшихся, что спустя несколько часов будут озвучены «с пытки» их имена и чины. Нужно было безотлагательно, срочно действовать. Почин взяли на себя братья Григория Орлова — Фёдор и Алексей (по кличке Алехан). Они чётко распределили обязанности: Фёдор отправился к президенту Академии наук Кириллу Разумовскому (брату бывшего елизаветинского возлюбленного — Алексея Разумовского) и поведал, что Алехан — везде одни Алексеи! — немедленно едет в петергофский Монплезир, чтобы забрать оттуда государыню и доставить её в Измайловский полк, где служат многие преданные ей офицеры.

Граф Кирилл Григорьевич спокойно кивнул и сразу после ухода Фёдора распорядился поставить «под пар» все типографские машины в академической словолитне, дабы — даст Бог, приведётся — напечатать манифест о восшествии на престол государыни Екатерины Алексеевны. По мнению историка Евгения Анисимова, в успехе дерзкого предприятия хитрый сановник не сомневался ни минуты. Разумовский не прогадал. Процесс, выражаясь позднейшим языком, уже шёл полным ходом.

Ранним утром 28 июня Алексей Орлов «бесчинно» ворвался в спальню к Екатерине и, сообщив об аресте Пассека, прокричал: «Вставайте, всё готово, чтобы провозгласить вас!» Фике молниеносно оделась, захватила с собой фрейлину Катю Шаргородскую и, сев в карету, заторопилась в Измайловский полк. Алехан по-рыцарски расположился на козлах. Екатерина ничем не выдала своего волнения. Более того, всю дорогу она от души потешалась над своей перетрусившей товаркой, которая впопыхах забыла в монплезирском будуаре некую очень интимную деталь дамского туалета.

Екатерина устремилась в Измайловскую слободу, что лежала между Фонтанкой и Обводным каналом. Туда явился граф Кирилл Разумовский — не только российский обер-учёный, но и, по гармоничному сочетанию, командир гвардейцев-измайловцев. Полковой священник сразу же привёл солдат и офицеров к крестоцеловальной присяге на верность обожаемой монархине.