Трагический эксперимент. Книга 1

И ведь Годунов тоже пытался купить любовь «избирателей» подачками! В голодные годы он устроил раздачу хлеба из собственных запасов. Он хотел убедить: я добрый, я забочусь о вас. А народ брал этот хлеб и думал: сколько же он награбил, если зерна у него полные закрома, хотя он не пашет и не сеет — только собирает с нас «царёво тягло». Это же наш хлеб он нам и раздаёт — ворюга! Как тут было не поверить в истинность воскресшего Димитрия?!

Именно поддержка народа принесла самозванцу победу. Не военные таланты, не численность армии, а убеждённость, что Годунов преступник. Чем-то это действительно напоминало современные выборы. Только с оружием. Причём «избирательная кампания» Лжедимитрия была организована отвратительно, что не помешало ему одержать полную победу.

«Царевич» перебрался через Днепр осенью 1604 года. Шли дожди. Профессиональные «избиратели» наполовину состояли из буйных запорожцев, навербованных на Сечи. «Админресурс» и финансовые возможности Годунова превосходили претендента раз в пятьдесят! Он мог выставить против четырёхтысячного отряда Лжедимитрия стотысячную армию. За ним были Боярская дума, приказы (тогдашняя админсистема), казна, стрельцы, дворянское ополчение и стены крепостей. Причём стены Годунов отстроил отличные — именно при нём в камень оделись многие приграничные крепости, в том числе и стратегически важный Смоленск. А у самозванца не было ни одной пушки! Поэтому он пошёл на Москву кружным путём, обходя каменные крепости. По грязи. И буквально в самом начале похода без единого выстрела (зачем пушки, если за тебя сердца?) захватил Чернигов.

Ему не везло. Огромная царская армия разбила самозванца у Добрыничей. Деньги кончились. Наёмные поляки разбрелись по домам. Лжедимитрий становился перед ними на колени, унижался, просил остаться, но они всё равно уходили, не желая воевать без зарплаты. Одна из польских банд, покидая службу, даже стащила в качестве компенсации за невыплаченное жалованье шубу прямо с плеч «царевича». Он дрался, кричал, выходил из себя. Жалел, что взялся за это гиблое дело. И вдруг случилось чудо — сначала сдался Путивль, а потом, по-видимому, от инсульта, не выдержав перенапряжения, умер Борис Годунов.

В сверхцентрализованном механизме российского государства возник вакуум власти. Этот механизм создавали под себя такие властные энергичные люди, как Иван Грозный и Борис Годунов, чья карьера состоялась благодаря опричнине. Грозный механизм требовал грозного царя. Иначе он становился бесполезной игрушкой. Но Борис был мёртв. А его сыну Фёдору едва исполнилось шестнадцать лет. Книжный, образованный мальчик, один из первых русских картографов, Фёдор Борисович, может, и стал бы в будущем энергичным правителем. Но весной 1605 года его просто никто не хотел слушать в Москве. Не нашлось политической группы, которая поставила бы на потомство непопулярного в народе Годунова.

В окружении Лжедимитрия был прямой предок великого поэта дворянин Гаврила Пушкин. При Иване Грозном он ходил в походы на Крым во главе отряда… касимовских татар — маленькой степной орды, поступившей на службу московским великим князьям и поселённой возле города Касимова. Потом командовал стрелецкой сотней.

А при Годунове попал в опалу. Как всякий энергичный человек, способный к самостоятельным поступкам. Пушкин был обижен и, считая себя ни в чём не хуже безродного Годунова, поступил на службу к Лжедимитрию — поверил, что он настоящий сын Ивана Грозного.

Видимо, Гаврила Пушкин обладал даром слова. Именно этого Гаврилу после смерти Годунова самозванец отправил в Москву с посланием русским людям. Гаврила в сопровождении отряда казаков смело приехал в столицу, взобрался на плаху на Лобном месте (там на Красной площади рубили головы и зачитывали царские указы) и провозгласил весть, что в Москве скоро будет настоящий царь. Народ ликовал. Точь-в-точь, как в Киеве во времена «оранжевой революции». Верили, что завтра всё изменится и что наконец-то всем будет хорошо. И царю, и людям.

На этой вере Лжедимитрий и въехал в Кремль. Царевич Фёдор был задушен боярами. Его сестра Ксения, по словам летописца, девица «зелною красотою лепа, червлёна губами и телом изобилна», приглянулась «воскресшему царевичу» Димитрию и стала его наложницей. Новый царь стремился вознаградить себя за тяготы походной жизни и взять всё от жизни царской. Пока в Москву ехала Марина Мнишек, он тешился в бане с Ксенией Годуновой и радовался внезапному вознесению.

Не надо считать людей той эпохи примитивными дураками. Они были такие же, как сегодня. Только без компьютеров и мобильных телефонов. А некоторые высказывали удивительно здравые суждения. Один из них — автор «Написания вкратце о царех московских» — оставил объективный портрет Лжедимитрия: «Рострига же возрастом мал, груди имея широкы, мышцы толсты; лице же своё имея не царсково достояния, препростое обличие… остроумен же, паче и в научении книжном доволен, дерзостен и многоречив зело, конское рыстание любляше, на враги своя ополчитель смел, храбрость и силу имея, воинство же велми любляше».