Тотем и табу

Другую психологическую теорию происхождения тотемизма выдвинул голландец Г. Вилькен (1884). Он попытался соединить тотемизм с верой в переселение душ. «Животное, в которого по общераспространенному убеждению переходит душа умершего, становилось кровным родичем, предком и почиталось как таковое»[220]. Но вера в переселение душ сама, скорее, произошла от тотемизма, чем наоборот.

Еще одну психологическую теорию тотемизма отстаивают видные американские этнологи Боас, Хилл-Таут[221] и прочие. На основании наблюдений за тотемными кланами у североамериканских индейцев делается вывод, что тотем первоначально был духом-покровителем предка, явился тому во сне, а впоследствии был передан этим предком своим потомкам. Мы уже видели, с какими трудностями сталкиваются попытки приписать тотемизм какому-то одному человеку; кроме того, австралийские свидетельства никоим образом не подтверждают, будто тотемы происходят от духов-покровителей[222] (Фрэзер, 1910).

Последняя психологическая теория, высказанная Вундтом (1912), опирается на два важнейших факта. «Во-первых, исходным тотемом, наиболее распространенной его разновидностью, является животное; во-вторых, наиболее ранние тотемные животные тождественны животным-душам». Последние, будь то птицы, змеи, ящерицы или мыши, считаются подходящими и надежными вместилищами души, которая покидает тело: они проворны, умеют перемещаться по воздуху и наделены иными свойствами, которые позволяют заставать врасплох или пугать. Животные-тотемы суть результат «метаморфоз» души, плод переселения «души-дуновения» в животное. Итак, по Вундту, тотемизм неразрывно связан с верой в духов, то есть с анимизмом.

Б и В. Происхождение экзогамии и ее отношение к тотемизму

Я достаточно подробно изложил теории по поводу тотемизма; увы, по необходимости это изложение было кратким, и поневоле возникают опасения, что цельность впечатлений для читателя могла пострадать. Тем не менее, в дальнейших рассуждениях я в интересах читателя прибегну к еще большей краткости. Споры вокруг экзогамии у народов, приверженных тотемизму, по самой природе материала выглядят чрезвычайно запутанными – можно сказать, едва ли не намеренно вводят в заблуждение. Цель настоящего очерка состоит в том, чтобы обозначить лишь важнейшие направления исследований в данной области, а тем, кто желает более основательно изучить эту тему, я намерен указать на специальные сочинения, которые многократно цитирую.

Позиция того или иного ученого применительно к экзогамии в некоторой степени зависит, разумеется, от отношения к различным теориям по поводу тотемизма. Отдельные объяснения тотемизма исключают всякую его связь с экзогамией, в результате чего оба явления принципиально разделяются. У нас имеются два противоположных взгляда – один жаждет сохранить первоначальное предположение, будто экзогамия составляет часть тотемической системы, а другой оспаривает наличие такой связи и допускает случайное совпадение этих двух признаков в старейших человеческих культурах. Фрэзер в своих позднейших работах безоговорочно принял вторую точку зрения. «Мне приходится просить читателя, – пишет он, – все время держать в уме то обстоятельство, что обе институции – тотемизм и экзогамия – совершенно различны по своему происхождению и по своей природе, хотя у некоторых племен они случайно скрещиваются и смешиваются» (1910). Он прямо предупреждает, что иное мнение вне сомнений приведет к неразрешимым затруднениям и недоразумениям.

Напротив, другие авторы нашли способ воспринимать экзогамию как неизбежное следствие основополагающих принципов тотемизма. Дюркгейм (1898, 1902 и 1905) отстаивает тот взгляд, что связанное с тотемом табу должно подразумевать и запрет половой близости с женщиной того же тотема. Тотем – той же крови, что и человек, а потому запрещается пролитие крови (имеются в виду дефлорация и менструация), то есть половое общение с женщиной, принадлежащей к тому же тотему[223]. Эндрю Лэнг (1905), соглашаясь в целом с Дюркгеймом, полагает даже, что для запрета на близость с женщинами того же клана нет надобности в «кровавых» табу. Общего тотемного табу, запрещающего, например, сидеть в тени тотемного дерева, уже вполне достаточно, по мнению этого автора. Впрочем, он сам приводит и иное объяснение происхождения экзогамии (см. ниже), оставляя нас гадать, в каком отношении оба эти объяснения находятся друг к другу.

Что касается исторической связи между двумя явлениями, то большинство ученых соглашается со следующим утверждением: тотемизм появился намного раньше, а экзогамия сложилась позднее[224].

Среди теорий, которые пытаются объяснить экзогамию независимо от тотемизма, выделю те немногие, что показывают различное отношение их авторов к проблеме инцеста.