Тотем и табу

Отношение первобытных народов к вождям, царям и жрецам определяется двумя основополагающими принципами, которые как будто дополняют скорее один другой, чем противоречат друг другу. Правителя «нужно не только оберегать, его самого следует опасаться» (Фрэзер). Достижение обеих целей обеспечивается посредством бесконечного изобилия предписаний табу. Нам уже известно, почему властителей нужно остерегаться: они являются носителями таинственной и опасной магической силы, передающейся через прикосновение, подобно электрическому заряду, и несут смерть и уничтожение всякому, кто не защищен сходным зарядом. Поэтому следует избегать всякого, косвенного или прямого, соприкосновения с опасной сущностью, а в тех случаях, когда контакта не избежать, используются ритуалы для предупреждения печальных последствий. Так, нуба в Восточной Африке «верят, что их поразит смерть, если они войдут в дом вождя-жреца. Правда, обнажив левое плечо и попросив вождя возложить на него руку, они могут избежать кары за вторжение» («Золотая ветвь»). Перед нами предстает замечательный факт: царское прикосновение становится целебным и защищает от опасности, возникающей из прикосновения к правителю; но нужно, без сомнения, различать целительное преднамеренное прикосновение царя и опасность случайного прикосновения к нему, – то есть различать пассивное и активное поведение по отношению к царю.

В поисках примеров целительного прикосновения незачем обращаться к дикарским верованиям. Сравнительно недавно считалось, что английские монархи способны лечить наложением рук, а золотуху называли «королевской хворью». «Чудесным даром излечения часто пользовалась королева Елизавета. В Иванов день 1633 года король Карл I одним махом излечил сотни пациентов в королевской часовне в Холируде. Но вершины популярности эта практика, по-видимому, достигла при его сыне Карле II. За время своего правления этот монарх коснулся около ста тысяч людей, больных золотухой. Иногда вокруг него возникала ужасная давка. Однажды шесть или семь искавших исцеления людей были затоптаны насмерть. Король Вильгельм III, будучи человеком здравомыслящим, с презрением отказывался участвовать в этом надувательстве и, когда все та же дурно пахнущая толпа осаждала его дворец, приказал раздать ей милостыню и выгнать вон. Когда же однажды его в первый и в последний раз удалось уговорить возложить руку на больного, он сказал ему: “Дай тебе бог лучшего здоровья и побольше ума”» («Золотая ветвь»).

Другие примеры свидетельствуют, сколь пугающим может бы прикосновение вождя, при котором происходит случайное взаимодействие с самим правителем или его имуществом. «Случилось так, что новозеландский вождь высокого ранга и великой святости оставил на обочине дороги остатки своей пищи. После его ухода подоспел раб, дюжий голодный малый, увидел оставшуюся еду и, не спросив, съел ее. Не успел он покончить с обедом, как ему с ужасом сообщили, что съеденная им пища принадлежала вождю. “Я хорошо знал несчастного преступника. Это был человек замечательного мужества, покрывший себя славой в межплеменных войнах”, – рассказывал путешественник, но как только роковая весть достигла его ушей, у него начались исключительной силы судороги и спазмы в животе, которые не прекращались до самой смерти, последовавшей на закате того же дня» (там же[119]). «Женщина-маори, до которой после съедения какого-то фрукта дошло известие, что этот плод был взят в табуированном месте, воскликнула, что дух вождя, чью святость она осквернила, поразит ее. Это случилось в полдень, а к двенадцати часам следующего дня она была мертва» (там же[120]). «Однажды причиной смерти нескольких людей явилось огниво вождя, которое тот потерял. Найдя его, несколько мужчин зажгли с его помощью свои трубки, а узнав, кому оно принадлежало, умерли от ужаса» (там же[121]).

Не удивляет тот факт, что возникает потребность в обособлении от общества столь опасных личностей, как вожди и жрецы: их как бы окружают незримой стеной, за которой они становятся недоступными для других. Может, полагаю, справедливо показаться, что эта стена, воздвигнутая первоначально предписаниями табу, по сей день существует в форме придворных церемоний.

Правда, в основном табу на взаимодействие с правителями объясняется все же не потребностью в защите от них. Вторая причина особого обращения с привилегированными лицами, потребность защищать их самих от угроз вокруг, тоже играет немаловажную роль в создании табу – и тоже внесла вклад в развитие придворного этикета.

Необходимость оберегать правителя от всевозможных опасностей объясняется важностью этой фигуры для подданных (не имеет значения при этом, хорош правитель или плох). Строго говоря, сама личность правителя определяет существование общества; «народ благодарит его за дождь и солнечный свет, посредством которых произрастают земные плоды, а еще за ветер, пригоняющий корабли к нужному берегу, и за твердую почву, по которой ступают ноги» (Фрэзер).