Тот самый одноклассник

— На меня. Сегодня к вечеру соберутся ребята, и мы покажем тебе, что такое настоящее самбо.

— Нет, спасибо.

— Слишком поздно. Ты попросила записать тебя на самбо. Считай, что я записал. Не забудь взять бумагу и карандаши, а то опять придётся брошюры таскать, чтобы делать зарисовки.

Он надо мной смеётся. Алексей Резник, грубый, недружелюбный мужчина, выглядит совершенно счастливым и потешается надо мной.

Что вызвало такую разительную перемену? Когда она произошла? Неужели после поездки, когда я сказала незнакомым мужчинам, что у меня на него стояк?

С ума сойти можно.

— На самбо я посмотрю, но рисовать не буду.

— Как же? А вдруг приспичит сделать набросок, я же твоя Гала? — Алексей дёргает бровями, смеётся, его распирает от веселья.

— Что ещё за Гала?

— Муза Сальвадора Дали.

Ну вот, начитался на мою голову!

— Ты считаешь себя Галой Дали???

— Думаешь, не потяну?

Лёша принимает забавную модельную позу, и мы оба не выдерживаем, хохочем от души. Гала Дали! Вот же, придумал. Шут.

Он обнимает меня одной рукой, и я прижимаюсь лбом к его плечу.

Мне хорошо. Как же мне хорошо!

Я не помню его таким забавным, в школе он был молчаливым и серьёзным. Мне хочется обнять его, прижаться щекой к груди, чтобы смех Лёши отзывался эхом в моём теле. Но я сдерживаюсь, только сильнее упираюсь лбом в его плечо.

Смех затихает.

Алексей гладит меня по спине, с каждым разом чуть сильнее, и я придвигаюсь ближе. Вдох замирает в горле, я трусь щекой о рукав его свитера и млею. Руки тянутся обнять его за пояс. Я знаю, что так будет правильно.

Его дыхание в моих волосах. Сбивчивое, резкое. Его губы двигаются, словно он собирается что-то сказать. Среди почти беззвучных слов я угадываю своё имя.

Я боюсь услышать слова, от которых у него сбилось дыхание, поэтому свожу этот момент к простой благодарности. Она безопаснее всего остального.

— Спасибо тебе, — шепчу, уткнувшись в тонкий свитер.

Чуть отстранившись, смотрю на Алексея и замираю: его губы сжаты, а лицо не выражает ничего, кроме неприязни.

— Не надо благодарности, Ника, — говорит он мрачно и отодвигает меня в сторону. — Ты мне ничего не должна. Не смей ничего делать из благодарности.

С чего он решил, что я собираюсь что-то делать? Да и что? Спать с ним? Если это случится, то отнюдь не из-за… тьфу ты, этого никогда не случится.

— Извини, Лёша, это я от избытка чувств. Я придумаю, как тебя отблагодарить, но это не…

— Не смей, Ника. — перебил он. — Я просто сделал тебе приятное. Заодно завербовал будущего прибыльного арендатора, — добавил с кривой усмешкой.

— Ага, прибыльного, не то слово. — Алексей всё ещё напряжён, недоволен, поэтому я пытаюсь перевести всё в шутку: — От меня прибыль только в виде проблем. Да ещё и обниматься лезу. Небось, другие арендаторы себе такого не позволяют! — Его немного отпускает, плечи расслабляются, и на губах снова появляется улыбка. — Так и быть, я приду посмотреть на самбо и познакомлюсь с твоими приятелями. Кто знает, может, найду среди них более покладистого муза.

Алексей улыбается, но прищуренный взгляд выдаёт остатки напряжения.

— Мы с Галой Дали выражаем протест! — восклицает он и, подмигнув, уходит вести занятия.

* * *

Через пару часов Алексей вернулся с влажными после душа волосами и пакетом еды. Сказал, что это — плата за мои ужины.

— Ты выглядишь голодной, — заявил весело, а я покраснела до слёз.

Потому что да, я чувствую себя голодной рядом с ним, но совсем в другом смысле. Меня тянет к Алексею со страшной силой, до мурашек, до дрожащих рук. Поэтому старательно не встречаюсь с ним взглядом и в который раз перебираю кисти.

Вроде бы что такого необычного в физическом влечении, но боюсь, что всё не так просто. Да, у Алексея красивое тело, оно привлекало меня с самого начала, хотя, скорее, как художницу, а не женщину. Но дело не в этом. Мой интерес к его телу вторичен. Боюсь, что вдохновение выбрало его не за анатомическое совершенство, а по другой, совершенно непонятной, но очень опасной причине, по которой мне сейчас трудно сделать вдох.

Меня тянет забраться к нему на колени, обнять его и закрыть глаза. Потому что так правильно. Потому что рядом с ним мне хорошо. Не могу отбросить эту мысль.

— Эй, Ник! Ты чего застыла? Холст, говорю, можно использовать?

— Для чего?

— Постелить на пол, чтобы сесть. Стулья заняты.

— Холст постелить на пол??? Это тебе что, тряпка?

— Тогда пошли в мой кабинет, — вздохнул мой неподходящий муз.

Ближе к вечеру пришли его приятели. Алексей представил меня, как нового арендатора, который интересуется самбо. В этот раз не было никаких подколок, мужчины собрались не для болтовни, а для тренировки. Если сначала Алексей подходил и что-то объяснял, оглядываясь на остальных, то потом я попросила его не отвлекаться и просто наслаждалась зрелищем.

Вернее, как наслаждалась… мрачно смотрела на десяток анатомически совершенных мужчин. И ничего, совершенно ничего к ним не чувствовала. Никакого интереса, кроме ожидаемого одобрения художника. Ничего такого, что приковало мой взгляд к Алексею ещё в квартире его друга по кличке Дог, когда между нами стояли презрение и злоба.