Тот самый

Жека повеселела. В первую встречу она рассказала о матери, больной раком. Жека практически никогда не говорила о ней, только Кир нечаянно обмолвился, что ее матери стало лучше. Жека заслуживала того, чтобы все в ее жизни становилось лучше. Мы так и не обсудили наш поцелуй: я не мог выбрать подходящий момент. Возможно, подходящих моментов для таких разговоров вообще не существует.

Я все еще гулял с лабрадором соседки, иногда к нам присоединялся Кир. Обычно мы носились по парку вместе с Себой, кидая ему мячик, а после заваливались у широких корней дуба. Мы молча читали. Наши плечи едва соприкасались, но мы были далеко от земных оболочек – в вымышленных мирах. Открывая новую книгу, мы каждый раз подвергали себя риску: мы вторгались в авторский мир, не зная, что нас ждет, и полностью принимали его законы.

– Ты спрашивал, о чем я мечтаю, – сказал я, положив книгу на колени.

Кир бросил на меня удивленный взгляд поверх книги. Я выжидающе молчал.

– Так мы молчим или говорим?

– Спроси меня еще раз.

Я неосознанно коснулся пальцами корешка книги, поглаживая глянец.

– И о чем же ты мечтаешь?

Я с выдержкой встретил насмешливо-серьезный взгляд Кира.

– Мечтаю стать писателем. Создавать свои миры.

Я ждал реакции. Насмешливой улыбки или язвительных слов. «Мой дорогой мальчик, – звучали слова мамы у меня в голове, – моя задача – научить тебя здраво смотреть на жизнь. Все писатели – несчастные бедняки».

Судя по тому, что Кир молчал достаточно долго, его реакция мне не понравится.

– Думаешь, ими становятся?

Я вопросительно выгнул бровь.

– Ну не знаю… – Кир неопределенно махнул рукой. – Мне всегда казалось, что писателями рождаются.

– Может быть, ты прав. – Я пожал плечами. – Может быть, мои мечты и правда глупые.

Мы снова погрузились в чтение. Я читал, пока боковым зрением не заметил движение. Кир рылся в рюкзаке. Достав ручку из кармана, Кир протянул мне ее вместе со своей книгой. Я вопросительно посмотрел на него.

– Если кто-то и должен был родиться писателем из нас двоих, то точно не я. – Кир подтолкнул ко мне ручку. – Хочу автограф от будущего великого писателя. Естественно, чтобы потом продать его. – Он улыбнулся.

Я с улыбкой расписался на форзаце его книги.

В один из июльских дней, когда я наконец решил прекратить бесполезную игру в шпиона, я заметил в окне мистера N силуэт. Я продолжил возвращаться туда как пес, прикованный невидимой цепью. Моей цепью стала надежда. Мистер N по-прежнему уходил и возвращался один, а за шторой его квартиры я все еще мельком замечал силуэт.

Когда мистер N вновь ушел, я усомнился в собственном зрении. Догадки и теории прочно поселились в голове. Я дождался, когда из подъезда вышла девчушка лет девяти, и проскользнул в холодную темноту вместе с велосипедом. Железная дверь захлопнулась за спиной, а кнопка домофона прощально пикнула и мигнула красным. Как только я шагнул вперед, загорелся свет. Оставив велосипед под лестницей, я поднялся и нашел нужную квартиру. Посередине блестели железные цифры – 89. Я постучался. По ту сторону двери стояла глухая тишина.

Сосредоточившись на мистере N, я выдумал этот призрак, чтобы тайные скитания не казались такими бесполезными. Разочарованный, я резко развернулся и зашагал вниз, но меня остановил тихий звук. Звук снимаемой цепочки.

Поворачиваясь, я был готов увидеть что угодно: пленницу, тайный масонский орден или монстра, ведь мистер N обязательно должен оказаться чудовищем, потому что мама не умела выбирать нормальных спутников. Дверь со скрипом приоткрылась на несколько сантиметров, и в щели я увидел курносый нос.

– Нам ничего не нужно, – сказал мне голос. Я попытался разглядеть его обладателя, но в квартире было слишком темно. – Мы ничего не покупаем.

Я по-прежнему стоял на ступеньках, держась за перила. За спиной болтался рюкзак, потертая лямка стягивала только одно плечо. Я тряхнул головой, сбрасывая со лба волосы, и неуверенно поднялся на одну ступеньку.

– Я ничего не продаю.

Похоже, некто решил, что я один из тех навязчивых продавцов, которые обходили квартиры и пытались всучить никому не нужный товар с якобы невероятно огромной скидкой.

Судя по всему, некто мне не поверил.

– Я атеист, – сказал он. – Нам не нужны ваши брошюры. До свидания.

Теперь он думал, что я один из свидетелей Иеговы.

Счет шел на секунды, и я срочно должен был что-то предпринять. Постучавшись, я и на мгновение не задумался о том, что скажу, если дверь вдруг откроется. Еще чуть-чуть, и некто захлопнет дверь у меня перед носом. Последняя надежда ускользала из рук.

– Вы нас заливаете! – выпалил я, лихорадочно вспоминая, на каком я сейчас этаже. К моему счастью, этаж оказался вторым. – Потолок превратился в решето, это просто жуть!

По округлившимся глазам я понял, что моя уловка удалась.

– Не может быть! – воскликнул некто. – Я же выключил воду…

Дверь закрылась на несколько секунд, после чего я услышал звук лязгающей цепочки, и дверь снова отворилась.