Томек в Гран-Чако

Когда Новицкий проснулся, уже светало. Необъяснимое чувство тревоги заставило его выбраться из гамака. Смуга еще спал. Новицкий, прихватив штуцер, отправился к реке. Первым делом он убедился, что лодка, спрятанная в зарослях, на месте. Он вытащил ее на берег, проверил, в порядке ли весла и шест для отталкивания. И тут, будто чутье сработало, капитан глянул вперед по течению реки. Вдалеке на левом берегу полыхнул над джунглями розовато-желтый отсвет пламени и вскоре сменился красно-черными клубами дыма.

Сначала Новицкому показалось, что горит лес, но он тут же отбросил эту мысль. Пожар не распространялся по лесу, языки пламени и столбы дыма поднимались только в одном месте.

– Это дело рук кампа, они жгут чье-то селение, – пробурчал он. – Значит, началась война!

Новицкий поспешил к Смуге:

– Ян, вставай! Кампа подняли восстание. На левом берегу зарево над джунглями!

Друзья побежали к реке. Красные отсветы начали бледнеть, еще пару раз вырвались красно-черные клубы дыма, и пожар утих.

– Мне кажется, я слышу крики, Ян, – сказал Новиицкий. – По воде голоса далеко разносятся…

– А я слышу звуки выстрелов. Мы еще не добрались до Укаяли, а кампа уже подняли восстание. Что и предсказала твоя индейская симпатия перед нашим побегом.

XI Пабло

Смуга и Новицкий плыли вниз по реке, держась берега. Они хотели найти место, где на рассвете заметили зловещее зарево. Пожар явно был делом рук кампа, которые предпочитали нападать на рассвете.

– Не слишком далеко мы забрались, капитан? – заволновался Смуга.

– Пожалуй, да. Дальше лучше идти пешком, – согласился Новицкий. – Надо только найти подходящее место.

Вскоре лодка вошла в заросли тростника. Друзья выбрались на берег, втащили лодку в прибрежные заросли, взяли оружие и направились в джунгли. Оба старались держаться берега – судя по всему, сожженное селение находилось вблизи реки. День стоял безветренный и жаркий, и потому мошки сийто[53] летали тучами, залезали в волосы, немилосердно кусали голову.

Уколы их хоботков оставляли на коже болезненные ранки, которые страшно зудели, но, если не расчесывать, через некоторое время жжение прекращалось, а место укуса быстро заживало. За долгое пребывание в джунглях Новицкий и Смуга успели привыкнуть к назойливым атакам тысяч самых разных насекомых, стойко перенося их и даже не касаясь зудящей кожи. Сийто бесчинствовали только днем, вечером их сменяли комары. Опаснее мошек были лесные осы, чьи гнезда обычно встречались на ветвях или в дуплах деревьев. Кусачие насекомые всем роем набрасывались на всех, кто оказывался вблизи их дома. Казавшаяся безобидной лиана, повисшая на ветке дерева, могла оказаться ядовитой змеей, высматривающей добычу… Поэтому Смуга и Новицкий шли медленно, постоянно осматриваясь вокруг. Пройдя с километр, Новицкий остановился и стал втягивать носом воздух, принюхиваясь. Смуга вопросительно посмотрел на друга.

– Пахнет гарью… – прошептал Новицкий. – Пожарище, судя по всему, уже рядом.

Он проверил, легко ли выхватить из кобуры кольт, и со штуцером наперевес двинулся вперед.

Смуга, как бывалый следопыт, вскоре обнаружил свежие следы ног. Дав знак Новицкому, чтобы тот укрылся за деревом, он стал их исследовать. Следы вывели его к берегу Тамбо. Можно было предположить, что там индейцы высадились из двух больших лодок и разделились на группы – одна пошла берегом вниз по течению реки, другая углубилась в лес, потом вернулась к реке и уплыла. Смуга без труда восстановил ход событий: индейцы окружили селение, напали на него и, сделав свое дело, отправились дальше.

– Две лодки – стало быть, это наши кампа, – заключил Новицкий, выслушав Смугу. – Раз они уплыли, здесь мы можем их не опасаться.

– Необходимо в этом убедиться, – настаивал Смуга. – Следы кампа выведут нас к пожарищу.

Видно было, что нападавшие воспользовались фактором внезапности и даже не соблюдали мер предосторожности. Идя по их следам, Смуга с Новицким вскоре оказались на опушке леса, где затаились в кустах.

На поляне перед ними открылось ужасающее зрелище. От свайных хижин, сооруженных из бамбука, лиан и листьев, остались лишь черные уголья и пепел. Тут и там из земли торчали обгорелые остатки свай. Повсюду лежали тела убитых индейцев, в воздухе пахло гарью.

– Янек, там кто-то есть! – негромко произнес Новицкий.

– Вижу. Кажется, это мальчик, метис…

Неподалеку от сгоревшей хижины на корточках сидел ребенок, неотрывно глядя на лежавший перед ним труп мужчины. Мальчик был одет в поношенные штаны и распахнутую на груди рубашку. Рядом к обгорелой свае был приставлен карабин.

– Наверно, никто не уцелел, кроме него, – предположил Смуга. – Надо забрать мальчонку, здесь он точно пропадет.

– Стоит ему нас увидеть, и он убежит, – предупредил Новицкий. – Ты, Янек, проберись лесом и подкрадись со спины, а я пойду к нему, когда тебя увижу…