Том 5

Постой!
Ты в сумасшедшего влюбилась?

Лаида

Да, и покоя не найду.
С ума сошла я, я взбесилась…
Любовь и разум не в ладу.

Федра

Каков же он, скажи на милость?
Коль за день смог, суди сама,
Тебя пленить он внешним видом,
То это верно, что ума
Немного у тебя, Лаида.

Лаида

Ах, Федра, в нем достоинств тьма!
Какая стать! В его очах
Рассудка теплится очаг.
Он стоит женского страданья.
Ведь разума в его молчанье
Побольше, чем в иных речах.

Федра

Но как молчанье вынуждает
Любить, желать?

Лаида

У немоты
Есть средства. Нас ведь восхищает
Картина дивной красоты?
Так вид его меня пленяет.
Немому камню отдала
Я сердце.

Федра

Камню? Ты могла
Влюбиться в камень?

Лаида

Он неистов,
Когда луна на небе чистом.
С безумцем я б сама была
Неистовою…

Федра

Ты?

Лаида

Еще бы!
Под солнцем счастья и мечты
Мои растут…

Федра

Безумны оба.
Он — при луне, при солнце — ты.
Лечиться вам теперь до гроба.

Лаида

Бог нам поможет.

Федра

Знать хочу,
Кто он: испанец?

Лаида

Поручусь,
Что он кастилец.

Федра

Но испанцы
Теперь и мы, валенсианцы,[60]—
Я дань Испании плачу.

Входит Флорьяно; он в больничном халате, притворяется безумным.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Флорьяно.

Флорьяно

Меня, Бельтрана, в кандалы?
За что? В таком прелестном доме
При столь почтенном мажордоме,
Достойном высшей похвалы?
Вы так любезны, так милы!
Прошу вас, следуйте за мною.
Я плачу? Слез от вас не скрою.
Мне стоило увидеть вас,
Как на глазах у всех тотчас,
Влекомый в небеса луною,
Я превратился вдруг в гиганта,
Хоть и кажусь вам пастушком.
Я запущу в вас кирпичом,
А не халвой из Аликанте![61]

Федра

Бежим, Лаида!

Лаида

Нет!

Федра

Бежим!

Лаида

Он резок с тем, кто резок с ним,
А так он кроток.

Флорьяно

Это верно.
Я раб разумный и примерный,
А главное — не одержим.
Не бойтесь, на меня надейтесь.
Не в Эфиопии я рос
И не средь дикарей-индейцев.
Любовь, страшней любых угроз,
Меня вела. Куда же деться?
И вот я здесь. Но я — не я.
Я человек без бытия.
Я существо свое с опаской
Скрываю под надежной маской,
И прав. К чему мне плоть моя?
Я изучал несчастья. Этим
Столь долго увлекался я,
Что человека нет на свете
Теперь несчастнее меня,
Хотя и должен вам заметить,
Что это вот тряпье на мне
Покой вернуло мне вполне.
Я женщину любил. В ней было
Все, что мужскому сердцу мило,
Однако по ее вине
Я стал не тем, кем был когда-то.
За ней один водился грех:
Была красотка таровата
И в дом к себе пускала всех.
Изменницу ждала расплата.
Ее любимцу, против правил,
Я, не спросясь, рога наставил,
Затем я постарался, чтоб
И даме разукрасить лоб,
Чем целый город позабавил.

Федра

Как жаль его!

Лаида

В нем виден разум.

Флорьяно