Том 1 (XI-XII века)

И се въ единъ дьнь шедъшю великууму отьцю нашему Феодосию некоторааго ради орудия къ христолюбьцю князю Изяславу, далече ему сущю отъ града. Таче яко и пришьдъ и до вечера умудивъшю ему орудия ради. И повеле христолюбьць, нощьнааго ради посъпания ему, на возе допровадити и́ до манастыря его. И яко бысть идый путьмь и возяй его, видевы и́ въ такой одежи сущааго, и мьневъ, яко единъ от убогыхъ есть, глагола ему: «Чьрноризьче! Се бо ты по вься дьни пороздьнъ еси, азъ же трудьнъ сый. Се не могу на кони ехати. Нъ сице сътвориве: да азъ ти лягу на возе, ты же могый на кони ехати». То же блаженый съ вьсякыимь съмерениемь въставъ, седе на кони, а оному же легъшю на возе, и идяше путьмь, радуяся и славя Бога. И егда же въздремаашеся, тъгда же съседъ, текъ, идяаше въскрай коня, дондеже трудяашеся, ти тако пакы на конь въсядяше. Таче же уже зорямъ въсходящемъ и вельможамъ едущемъ къ князю, и издалеча познавъше блаженааго и съседъше съ конь, покланяахуся убо блаженууму отьцю нашему Феодосию. Тъгда же глагола отроку: «Се уже, чадо, светъ есть! Въсяди на конь свой». Онъ же видевъ, еже тако вьси покланяхуться ему, и ужасеся въ уме и, трепетенъ сыи, въста и въседе на конь. Ти тако поиде путьмь, а преподобьнууму Феодосию на возе седящю. Вси же боляре, съретъше, покланяхуся ему. Таче дошьдъшю ему манастыря, и се ишедъше вься братия поклонишася ему до земля. То же отрокъ больми ужасеся, помышляя въ себе: кто сь есть, еже тако вьси покланяються ему? И емы и́ за руку, въведе и́ въ трапезьницю, таче повеле ему дати ести и пити, елико хощеть, еще же и кунами тому давъ, отъпусти и́. Си же съповеда самъ братии повозьникъ тъ, а блаженууму о семь никомуже явивъшю, нъ сице бе убо по вся дьни о сихъ уча братию, не възноситися ни о чемь же, нъ съмерену быти мниху, а самому мьньшю всехъ творитися и не величатися, нъ къ вьсемъ покориву быти. «И ходяще же — глаголааше имъ — руце съгъбене на прьсьхъ своихъ къжьдо да имате, и никтоже васъ да не преходить въ съмерении же вашемь, да ся покланяете къждо другъ къ другу, якоже есть лепо мьниху, и не преходити же отъ келие въ келию, нъ въ своей келии къждо васъ да молить Бога». Сицими же и инеми словесы по вся дьни не престая ихъ наказааше, и аще пакы слышааше от братия, комуже сущю от мьчьтаний бесовьскыихъ, то сия призъвавъ и, яко въ вьсехъ искушенихъ бывъ, учааше и наказааше стати крепъце противу дияволемъ къзньмъ, никакоже поступати, ни раслабетися от мьчьтаний и бесовьскыя напасти, не отходити имъ от места того, нъ постъмь и молитвою оградитися и Бога часто призывати на победу злааго беса. Глаголааше же и се къ нимъ, яко тако и мне бе испьрва. «Единой бо нощи поющю ми въ келии обычьныя псалъмы, и се песъ чьрнъ ста предъ мною, якоже имь мне нельзе ни поклонитися. Стоящю же ему на многъ часъ предъ мною, се же азъ постреченъ бывъ, хотехъ ударити и́, и се невидимъ бысть от мене. Тъгда же страхъ и трепетъ обиятъ мя, якоже хотети ми бежати отъ места того, яко аще не бы Господь помоглъ ми. Се бо малы въспрянувъ от ужасти, начахъ прилежьно Бога молити и часто поклонение коленомъ творити, и тако отбеже отъ мене страхъ тъ, якоже отъ того часа не бояти ми ся ихъ, аще предъ очима моима являхуть ми ся». Къ симъ же и ина многа словеса глаголааше, крепя я на зълыя духы. И тако отпущааше я, радующася и славя Бога о таковемь наказании добляаго наставьника и учителя ихъ.

И се исповеда ми единъ отъ братия, именьмь Иларионъ, глаголя, яко многу ми пакость творяху въ келии зълии беси. Егда бо ему легъшю на ложи своемь, и се множьство бесовъ пришьдъше и за власы имъше и́, тако пьхающе, влачахути и́, и друзии же, стену подъимъше, глаголааху: «Семо да влеченъ будеть, яко стеною подавленъ». И тако по вся нощи творяхуть ему, и уже не могый тьрпети, шедъ, съповеда преподобьнуму отьцю Феодосию пакость бесовьскую. И хотя отъити отъ места того въ ину келию. То же блаженый моляшети и́, глаголя: «Ни, брате, не отходи отъ места того, да не како похваляться тобою злии дуси, яко победивъше тя и беду на тя створьше, и оттоле пакы больше зъло начьнути ти творити, яко власть приимъше на тя. Нъ се да молишися Богу въ келии своей, да и Богъ, видя твое трьпение, подасть ти победу на ня, якоже не съмети имъ ни приближитися къ тебе». Онъ же пакы глаголаше ему: «Молю ти ся, отьче, яко отселе не могу пребывати въ келии множьства ради живущихъ бесовъ въ ней». Тъгда же блаженый, прекрестивы и́, таче глагола ему: «Иди и буди въ келии своей, и отселе не имуть ти никоеяже пакости створити лукавии беси, не бо видети ихъ имаши». Онъ же веру имъ и, поклонивъся святууму, отъиде, и тако въ ту нощь легъ въ келии своей, съпа сладъко. И отътоле проныривии беси не съмеша ни приближитися къ месту тому, молитвами бо преподобнаго отьца нашего Феодосия отъгоними суще и бежаще отидоша.