Только лучшее

Берни никому бы этого не пожелал, никому. Он медленно повернулся лицом к матери.

– Я все время думаю, что же будет с Джил и Алексом… что мы будем делать без нее!

Его глаза снова наполнились слезами. Он чувствовал себя так, будто плакал уже несколько месяцев, да примерно так оно и было. С тех пор как они узнали о болезни Лиз, прошло полгода – шесть долгих месяцев, как они стали сползать в пропасть и молиться, чтобы что-то остановило их падение.

– Хочешь, я останусь еще на какое-то время? Я могу, твой отец поймет. Более того, вчера вечером, когда я ему звонила, он сам предложил мне задержаться подольше. Или я могу взять с собой детей, но думаю, что это будет несправедливо по отношению к ним и Лиз.

Рут стала такой чуткой и заботливой, что Берни до сих пор этому удивлялся. Куда только девалась мать, которая всю жизнь потчевала его рассказами о камнях в желчном пузыре у миссис Финкелштейн или о чем-то в этом роде, а всякий раз, когда слышала, что он встречается с девушкой, которая не была еврейкой, заявляла, что у нее случится сердечный приступ! Он улыбнулся, вспоминая тот вечер в «Кот баск», когда он сообщил, что женится на католичке по имени Элизабет О’Рейли.

– Помнишь, мама?

Оба улыбнулись. С тех пор прошло полтора года, а казалось, что целая жизнь.

– Мама, я ценю твое предложение, но думаю, для Лиз важно, чтобы все оставалось привычным, нормальным, насколько это возможно. Как только закончатся занятия в школе, мы уедем к морю, я буду оттуда ездить на работу. Вообще-то я намерен взять шестинедельный отпуск до середины июля, а если придется, то и на больший срок. Пол Берман проявил понимание.

– Вот это хорошо. Но если я тебе понадоблюсь, то вылечу первым же рейсом. Главное, сообщи.

– Есть, мэм, – он обнял мать. – А теперь пойди купи себе что-нибудь, а если будет время, выбери что-нибудь и для Лиз. У нее теперь размер одежды, как у подростка, но ей будет приятно надеть что-нибудь новенькое. У нее уже не осталось сил пойти и самой что-то купить.

Да и для Джил тоже, хотя Берни не забывал покупать детские вещи. Менеджер детского отдела буквально влюбился в девочку да и Алекса осыпал подарками с момента его появления на свет, и сейчас Берни очень ценил внимание к его детям. Сам он был полностью поглощен заботой о Лиз и переживал, что не уделяет детям должного внимания. Алексом он почти не занимался с тех пор, как ему исполнилось полгода, а на Джил то и дело срывался только потому, что она была рядом. Он ее любил, и они оба чувствовали себя совершенно беспомощными. Это было тяжелое время для них. Берни жалел, что не последовал совету Трейси и не обратился вместе с Лиз и Джил к психотерапевту. Тогда Лиз наотрез отказалась, а Берни не настоял.

Самый тяжелый момент был на следующий день, когда Рут должна была улетать. Перед этим она рано утром, до того как Лиз отправилась в школу, заехала к ним попрощаться. Теперь Трейси каждый день забирала Джил, а Берни к этому времени уже был на работе. Алекс спал, а Лиз ждала, когда придет няня. На мгновение обе женщины остановились в дверном проеме. Обе знали, зачем приехала Рут, притворяться было ни к чему. Их взгляды встретились, Лиз шагнула к свекрови и обняла ее, сказав:

– Спасибо, что приехали.

– Я хочу попрощаться. Буду за вас молиться.

– Спасибо, – Лиз замолчала, борясь со слезами, застилавшими глаза. Наконец она заговорила: – Позаботьтесь о них за меня… бабушка… – Ее голос был не громче шепота. – И о Берни.

– Позабочусь, обещаю. Береги себя. Делай все, что велят врачи, – Рут обняла невестку за хрупкие плечи и отметила про себя, что Лиз надела платье, которое она купила ей накануне. – Дорогая, мы все тебя очень-очень любим…

– Я тоже вас люблю.

Рут обнимала ее еще минуту, потом повернулась, намереваясь уйти, и еще раз помахала ей рукой. Лиз стояла в дверях и смотрела на отъезжающее такси. Рут махала ей до тех пор, пока она не скрылась из виду.

Глава 21

Лиз доработала до конца учебного года. И Берни, и ее врач были поражены, что она смогла так долго продержаться. Теперь ей приходилось каждый день принимать обезболивающее, Джил жаловалась, что мама все время спит, но на самом деле ее пугало другое, только она не знала, как об этом сказать: она понимала, что мама умирает.

В последний день занятий, 9 июня, Лиз пришла в школу в одном из тех платьев, которые Рут купила ей перед отъездом. Теперь она часто разговаривала по телефону с родителями Берни, и свекровь рассказывала ей всякие забавные истории из жизни жителей Скарсдейла.

В последний день Лиз сама отвезла дочь в школу, и девочка была этому очень рада. Ее мама с большими голубыми глазами была красивой, выглядела бодрой, совсем как прежде, только тоньше, а на следующий день они переезжали в Стинсон-Бич. Джил ждала этого с нетерпением. Одетая в розовое платьице и кожаные туфельки, которые бабушка Рут помогла ей выбрать специально для этого дня, девочка побежала вприпрыжку в свой класс. После окончания уроков, перед тем как разойтись на каникулы, их ждало угощение – молоко с пирожными и печеньем.