Только лучшее

Это было почти как заново жениться. Все семейство, кроме няни и Алекса, отправилось на обед в «Трейдер Вик». Пока все заказывали еду, Берни с улыбкой взял Джил за руку и, не сказав ни слова, надел на ее пальчик тонкое золотое колечко в виде изящной косички с крохотной жемчужиной.

– Какое красивое! – воскликнула девочка.

Теперь все они знали, что никто и никогда не сможет отнять ее у него, законного отца.

– Это ты красавица, моя дорогая, и очень, очень храбрая девочка.

Они смотрели друг на друга и оба думали о Лиз. Теперь Бернард Файн всем сердцем чувствовал, что Джил Элизабет Файн его настоящая дочь.

Глава 34

Берни впервые за последние два года опять взял на себя закупку импортных коллекций. Было больно возвращаться в Париж и Рим без Лиз. Он хорошо помнил, как в первый раз взял ее с собой в Европу, как она радовалась новой одежде, какой восторг у нее вызывали музеи, их обеды в «Фуке» и ужины в «Липп» и «Максим». Сейчас все было по-другому, но все же, оказавшись в своей стихии, он быстро вошел в колею. У Берни было ощущение, что он выпадал из деловой жизни на целую вечность.

И вот теперь, увидев новые коллекции готовой одежды и поговорив со своими любимыми кутюрье, Берни снова почувствовал себя живым. Он точно знал, что в этом году подойдет для «Уольфс». На обратном пути из Европы он задержался в Нью-Йорке, и они с Полом Берманом встретились на ленч в «Ле Во д’Ор». Они долго сидели в тишине и обсуждали планы, и Берман не мог не восхищаться работоспособностью управляющего. Ему очень хотелось вернуть Бернарда в Нью-Йорк, но он пока еще не нашел, кого можно было бы поставить на его место в Сан-Франциско. До конца года он рассчитывал решить этот вопрос.

– Бернард, это согласуется с вашими планами?

– Думаю, да.

Казалось, теперь это стало для Берни не так уж важно. Свою старую квартиру в Нью-Йорке он продал, да она все равно была теперь мала для его семьи, а квартирант, снимавший ее все это время, как раз пожелал ее купить.

– До того как возвращаться, мне нужно выбрать школу для Джил, но сейчас на это нет времени.

Берни больше не спешил, для этого не было причин.

– Как только мы найдем кого-то на ваше место, я вам сразу же сообщу.

Это было нелегко. Берман не хотел, чтобы филиал в Сан-Франциско превратился в скучный провинциальный магазин. Под руководством Берни это был самый доходный из филиалов.

Перед отъездом Берни ненадолго заглянул к родителям, и Рут предложила привезти детей на все лето к ним.

– У тебя же нет времени возиться с ними целый день, да и в городе им ничем заняться.

Берни об этом не говорил, но его мать и так знала, что в Стинсон-Бич они больше не поедут, это было бы слишком больно, а куда еще выехать на лето, Берни не знал. В Стинсон-Бич они с Лиз ездили каждое лето, а без нее он не мог.

– Я об этом подумаю, когда вернусь.

– Может, Джил в этом году захочет поехать в лагерь, – предположила Рут, но Берни был не готов куда-то ее отпускать: слишком много им пришлось пережить.

Ни с того ни с сего Рут вдруг принялась рассказывать про дочку миссис Розенталь, которая недавно развелась и живет в Калифорнии, как будто ожидала, что Берни пожелает с ней познакомиться.

Берни воззрился на мать так, словно она предложила ему прогуляться по городу в нижнем белье. Его это не только удивило, но и оскорбило. С какой стати она вмешивается в его жизнь?

– Берни… – Рут глубоко вздохнула и все-таки решилась высказать то, что хотелось. – Тебе надо хоть иногда куда-то выходить.

– Разве я не выхожу?

– Я не об этом говорю. Я имею в виду встречаться с женщинами.

У Берни челюсть отвисла. Мать сыпала соль на незажившую рану, и он не мог это терпеть.

– Мама, мне тридцать девять лет, у меня двое детей.

Но Рут не унималась:

– Дорогой, ты знаешь, что я имею в виду.

Берни не желал это слышать. Одежда Лиз по-прежнему висела в гардеробной, только аромат духов постепенно выветривался. Он иногда заходил туда только для того, чтобы напомнить себе о лучших временах, аромат окутывал его и пробуждал воспоминания. Потом он опять плакал в подушку.

– Берни, ты молод, пора подумать о себе.

Ему хотелось закричать: «Не-ет! Я должен думать о ней! Если перестану, то потеряю ее навсегда!» Он все еще не был готов – и вряд ли будет – отпустить Лиз. Берни собирался всегда хранить ее одежду в гардеробе. У него остались воспоминания и дети, ничего большего он и не хотел, и Рут это знала.

– Я не хочу это обсуждать.

– Но подумать-то об этом можно.

В голосе матери слышалась забота, но в эту минуту Берни ее почти ненавидел – за то, что жалела, и за то, что наседала на него.

– Эвелин очень красивая и могла бы сделать карьеру в Голливуде. Знаешь, до замужества она была моделью в «Орбах».

– Мама, хватит! – едва не крикнул Берни.

Он не был готов к таким разговорам и уж тем более ходить на свидания. Это осталось в прошлом.