Тьма императора

Ругать себя – дело неблагодарное. София занималась этим полдня. Сразу после обеда она осознала, что уже ждет вечернего визита императора, и так на себя разозлилась, что готова была биться головой об стену.

Слава Защитнице, Агата этих метаний не заметила – крепко держала щит. После обеда у наследницы не было уроков, и София предложила им с Алексом заняться лепкой и рисованием. Голова у нее до сих пор периодически кружилась, но постепенно головокружение становилось меньше и меньше. Видимо, и правда что-то погодное.

Ближе к вечеру с Софией связался Вано и предложил ей немного погулять в пятницу вечером. Раньше безопасник вырваться никак не мог – слишком много было дел. Она с радостью согласилась и с удивлением поняла, что соскучилась по Вагариусу.

Чем ближе была ночь, тем София сильнее волновалась. И ждала тоже. Ей при всем понимании неправильности происходящего было очень интересно, как император станет вести себя дальше.

Примерно в шесть часов вечера София передала детей Виктории, у которой по-прежнему было на удивление хорошее настроение, поужинала и вернулась к себе.

Семь часов двадцать минут.

Как же долго ждать…

«Ну, Софи! – подумала она укоризненно. – Не надо так! Давай же… Крысы, крысы, крысы!»

Куда там. Крысы, конечно, представлялись, но теперь почему-то казались ей вполне милыми животными. А главное – они совершенно не мешали Софии ждать императора всем сердцем.

Арен закончил совещание с Комитетом культуры, науки и образования примерно в полвосьмого, а потом целый час провел с новым начальником охраны, отвечая на его вопросы и выслушивая предложения по изменениям. Пока Рильо справлялся и вообще горел энтузиазмом, желал сделать все как можно лучше.

Полдевятого, чувствуя себя полумертвым, Арен перенесся в столовую.

Дети и Виктория заканчивали ужинать, и он присоединился к ним на радость Агате и Александру, которые уже начали думать, что папа не придет. Спросили, пойдут ли они сегодня в бассейн, как он сказал утром, и Арен обещал, что завтра обязательно, но сегодня уже сил нет. Наследники все поняли – привыкли к такому.

Потом он читал обоим книгу, усадив на одно колено Агату, а на другое – Алекса, а Виктория слушала. От нее до сих пор шли волны радостных, но неприятных эмоций, и Арен ждал, когда дети уснут, чтобы поговорить с женой.

Как только это случилось, император перенес супругу в ее комнату, поставил на пол и спросил, посмотрев в глаза:

– Зачем тебе сегодня понадобился Адриан?

Виктория вздрогнула, но глаз не отвела.

– А что такое? Ты ревнуешь?

Арен даже не удивился – он слишком привык к странным идеям.

– Адриан тебе говорил, что с ним будет, если он чем-то меня расстроит? – продолжал император, проигнорировав вопрос жены. – Или умолчал?

Виктория явно удивилась. Видимо, племянник ее не просветил. Странно, мог бы и пожаловаться.

– Нет. А… что с ним будет?

И в голосе, и в эмоциях был страх. Арен чуть поморщился – мало того что неприятно от этого липкого холода, так еще Виктория наверняка подумала, будто он угрожал Адриану испепелением.

Как будто Арен до Аарона кого-то испепелял, в самом деле…

– Отправится к Геенне вместе с Арчибальдом. Она как раз скоро проснется.

Страх усилился.

– Арен… Зачем ты так с ним? Он ведь ничего не сделал…

– Я тоже пока ничего не сделал.

– Риан артефактор, а не охранитель, – продолжала жена обеспокоенно. – Он там погибнет.

Что ж, раз Виктория так беспокоится – значит, есть из-за чего.

– А Арчи? Если с Рианом что-то случится…

– Арчи переживет, – отрезал Арен. – У него постоянно кто-нибудь умирает, он уже привык.

Жена задохнулась от возмущения.

– Ты… Арен, какой ты жестокий…

– Вик, – перебил он ее, – давай говорить честно. Адриан знает, что будет, если он совершит какую-либо ошибку. А вот с тобой я этот момент упустил.

Теперь она действительно испугалась.

Холодный и гадкий ужас заворочался в груди Арена, надо бы поставить щит, но нет – он должен знать, что чувствует жена.

– До сих пор я не ограничивал тебя ни в чем, Вик. Но если ты совершишь поступок, который мне не понравится, я начну тебя ограничивать. Думаю, сотрудники оранжереи справятся и без императрицы.

– Арен… – протянула она умоляюще и потянулась к нему, но император покачал головой:

– Не трогай меня. Я еще не закончил. Оранжерея будет началом, в зависимости от степени вины и проступка. И лучше тебе больше не испытывать мое терпение.

Он отвернулся, чтобы войти в камин, когда жена тихо спросила:

– Ты любишь ее?

Император усмехнулся и ответил, не оборачиваясь:

– Ее любят Агата и Александр. Я говорил тебе это много раз, и если ты до сих пор не поняла – значит, совсем их не любишь.

Арена кольнуло чужой болью. Он прекрасно понимал, что его слова должны быть Виктории очень неприятны.

Но тем лучше. Может, хотя бы сейчас у нее наконец включатся мозги.

Отвлечься, рисуя, сегодня почти не получалось. София все время оглядывалась на камин, чувствуя, что дрожит, словно натянутая струна, и ничего не могла с этим поделать. В результате из-под карандаша вместо рисунков выходили какие-то невнятные ломаные линии, и она, поняв, что не способна сосредоточиться, бросила это занятие.