Ткач Кошмаров

Файоннбарра встретил Морриган мимолетным и почти невинным поцелуем – губы легонько скользнули по ее щеке. Они обменялись парой новостей – ведьма из подземного города отступников и колдун из Верхнего города. Однако оба и словом не обмолвились о последней проведенной вместе ночи, когда Морриган покидала дом Файоннбарры с такой ретивостью, будто за ней гналась целая стая собак – или проклятых вервольфов. Морриган делала вид, что не замечает увлеченности колдуна. Файоннбарра – что его устраивает быть любовником, достойным уважения наставником… но никем больше.

Когда опустела кружка с травяным чаем – по словам ноктурниста, он настраивал на нужный лад, – Файоннбарра поманил Морриган в другую комнату. Судя по царящему здесь полумраку и расставленным на полу свечам, он готовился к ритуалу. Или ждал ее, или преследовал свои собственные цели.

– После того, как я нарисую знаки на твоем теле – некое воплощенное в символах воззвание к Госпоже Ночь, тебе нужно будет сесть на колени в центре круга.

Звучало вполне безобидно, однако Морриган не привыкла всецело полагаться на остальных и безропотно следовать их указаниям. Файоннбарра ли, старшие охотники, егеря, сам егермейстер или Бадб – что бы ей ни говорили, у нее всегда находились вопросы и уточнения. Верить своим учителям на слово она так и не научилась, а от Файоннбарры и вовсе не было никаких объяснений.

Вот и пришлось уточнить:

– Чего мне ждать?

Колдун ночи устало вздохнул – прямо-таки отец пятилетнего ребенка, которого засыпали вопросами «как», «зачем» и «почему».

– Многие непосвященные говорят о неком ритуале призыва тьмы, но, откровенно говоря, это полная чушь. Те, кто убедил их в существовании подобного обряда – мошенники, которые обещают научить магии, а вместо этого показывают дешевые фокусы. А иногда в ход и вовсе идет внушение или же самовнушение. Но предлагаю сосредоточиться на том, что тебе предстоит. Теперь, когда ты больше не отравлена солнцем, самое время чуть ближе познакомиться с Госпожой Ночь.

– И это значит…

– Что ты впустишь ночь внутрь себя, позволишь ей ненадолго стать частью твоего естества.

Морриган недоверчиво сощурилась.

– Ты шутишь.

– Вовсе нет. И я не понимаю, почему тебя это удивляет. Разве, призывая полуночную силу, ты не пропускаешь ее через себя?

Она тихонько хмыкнула, признавая правоту Файоннбарры.

– Ну хорошо. Приступай.

Гагатом, камнем ночи, он нарисовал символы на ее ладони. И снова Морриган вступала в круг зажженных свечей, но на этот раз огонь в них уже был белым. Теперь ничто не мешало ее энергии и энергии ночи слиться в единый поток. И снова она была нагой, хоть Файоннбарра и целомудренно прикрыл ее тенями, словно причудливым плащом из черного бархата. Она рассмеялась, когда тени коснулись ее кожи.

– Ты уже видел меня обнаженной. И увидишь еще не раз.

Морриган знала, что он смутится, и смущала его намеренно.

– Если ты думаешь, что я делаю это для тебя, то ты ошибаешься, – шутливо проворчал Файоннбарра. – Вид твоего нагого тела отвлекает меня от ритуала. Если не хочешь, чтобы я все напутал…

Отклик на прикосновение теней был странным – не на уровне человеческих чувств, которые мерили все привычным «тепло», «холодно», «мягко», «грубо», «невесомо». Ощущала тени на себе не кожа Морриган, а сама ее сущность.

Было что-то интимное, чувственное в этом ритуале. Она, прикрытая лишь тенями, которые Файоннбарра в любой момент мог заставить раствориться, в ореоле сияющего белого света от дюжины свечей. Он, застывший напротив – то ли наставник сейчас, то ли зачарованный наблюдатель. А между ними, в складках теней, притаилась Госпожа Ночь.

– Закрой глаза.

Тихий голос Файоннбарры едва не потонул в мягкой вате тишины. И вместе с тем звучал он как-то по-особенному волнующе. Или так будоражило Морриган прикосновение к чему-то таинственному, неизведанному?

Она расслабилась, смежила веки.

– Представь, что ночь проникает в тебя сквозь поры в коже. Открой ей разум, сердце и душу. Позволь ей стать частью тебя.

Тьма подступала, мягко касалась ее сознания и распахнутой, обнаженной души. Морриган почти улыбалась. Блаженно, будто достигла нирваны или «точки пустоты» – абсолютного душевного спокойствия. Неужели все ритуалы теперь будут такими?

Давно пора понять, что темнота беззубой не бывает.

Тьма, окружившая плотным коконом, взрезала ее плоть острым ножом. Тьма проникала внутрь. Тьма была внутри, пузырилась под ее кожей.

Столь мерзкое и чуждое ощущение, что Морриган закричала. Кричала та, что ступила на путь полуночной магии в семь лет, что в восемь уже впервые познала мир теней, пусть это познание и обернулось неделями кошмаров.

Однако полуночная магия была лишь энергией, мир теней – лишь колыбелью мертвых. И только тьма была действительно живой, и внутри Морриган вела себя как хозяйка. Мягкими щупальцами заползала в голову, дотягиваясь до самых укромных уголков, вплеталась в мысли.

Морриган противилась этому чужеродному вмешательству, однако становилось лишь хуже. Файоннбарра над самым ухом тихо произнес:

– Не бойся, тьма не сможет тебя поглотить. Но принять ее необходимо.