Ткач Кошмаров

Доминик не оставил наследников, Бадб была его любовницей, а не женой. Да и переходить под власть Леди Ворон, становиться частью ее Дома жрецы вуду и рассветная ведьма, которая считала лорда О'Флаэрти своим покровителем, вряд ли захотят. Кажется, им вполне хватало того, что приходилось сосуществовать в одном Доме. Однако если Доминик умрет, Высокого Дома О'Флаэрти не станет.

Пустое пространство взорвалось снопом черных искр. Бадб возникла в центре тронного зала. Стоило лишь увидеть ее взгляд, чтобы все понять.

Глаза Леди Ворон были безумны… и полны слез.

Морриган впервые видела Бадб плачущей и скорбящей. Даже когда Клио умерла, с ресниц Леди Ворон не сорвалось ни слезинки… Судя по всему, их холодная, жестокая мать по-настоящему любила Доминика – зеркальное отражение ее самой. Властного, готового пойти на все ради собственных целей.

– Проклятые шаманы, – прошипела Леди Ворон. – Они привлекли на свою сторону всех, кто меня ненавидел. Эти духи сражались яростнее, были отчаяннее, злее.

Морриган вперила в нее взгляд, полный тревоги – не за мать, конечно, а за душу короля. Повод для волнения нешуточный – живые шаманы пришли в мир теней, чтобы отомстить за отобранные Бадб души предков. Тех, что навсегда потеряли шанс вознестись и занять свое место в чертогах Дану.

Леди Ворон обхватила себя за плечи.

– Они поняли, что проиграют. Поняли, что им никогда не добраться до меня, потому что я никогда не проигрываю! И тогда они разорвали душу Доминика прямо у меня на глазах. Растерзали ее на мелкие клочки.

Ада, ахнув, пошатнулась. Морриган помрачнела.

Доминик О'Флаэрти мертв. И это неотвратимо.

– Прочь отсюда, – голосом, в котором прорезался металл, велела Бадб.

Взгляд ее поочередно пронзил лица Саманьи, Ганджу, Ады и королевских стражей – всех, кто заполнял тронный зал.

Всех, кроме Морриган.

– Ты, ведьма, не имеешь никакого права… – начал Ганджу.

Едва заметное движение тонких губ, и колдун вуду захрипел, хватаясь за горло.

Леди Ворон выпрямилась, вдруг показавшись выше и… внушительнее. Запах полыни стал острей. Морриган почти воочию видела кружащихся над матерью духов. Гостей или слуг, призванных из иного мира.

– Лучше ей сейчас не перечить, – посоветовала она.

Одни духи только что растерзали любовника Бадб на части. Другие, призванные ею, до сих пор жаждали крови… которую она могла предоставить, спустив их с поводка.

Саманья, с тревогой глядя на отца, потянула его к выходу. Ада с бескровным лицом и пустыми, словно у куклы, глазами ушла следом. Боевые колдуны медлили. Но и их убедил полный ледяной ярости взгляд Леди Ворон.

Что-то в ней неуловимо изменилось. Но нет, это не печать горя на лице – спокойном, даже… торжественном? Так выглядит человек на пороге нового пути, принявший непростое решение. Казалось, время для скорби минуло. Или свою скорбь Бадб надежно спрятала от посторонних, чтобы дать себе волю позже, в своей обители – мире теней.

Теперь, когда зал опустел, Леди Ворон сосредоточила все внимание на дочери.

– Время пришло, Морриган. Я устала быть и не живой, и не мертвой. Я хочу вернуть всю силу, которой когда-то обладала… и многократно ее умножить.

– Что ты задумала?

– О, нечто грандиозное. Даже… великое. То, что поставит меня в один ряд с такими ведьмами, как Ягая и Калех.

Морриган непонимающе хмурилась.

– Разве ты не говорила мне, что с трудом балансируешь на грани, отдавая львиную долю сил, чтобы жить, обманывая смерть?

– Так и было. – Бадб хищно улыбнулась. – Но я никогда не была столь сильна, как сейчас.

Когда она стала Ткачом Кошмаров.

Морриган должна была догадаться. Легендарная Леди Ворон останавливала человеческое сердцебиение одним взмахом ресниц. Чужой страх придавал ей сил.

А Морриган все это время считала, что Ткач Кошмаров порождает кошмары просто потому, что такова ее природа, ее истинная суть.

– Ты питалась человеческим страхом.

Вот почему каждая жертва была магически опустошена – Ткач Кошмаров забирала чужую силу.

– Да, и Клиодна чуть все не испортила, – скривилась Бадб. – Ох уж эта ее нелепая потребность вечно спасать других! Она себя-то не в состоянии спасти…

Морриган заставила себя разжать руки, сами собой сжавшиеся в кулаки.

– Ты хоть когда-нибудь ее любила?

О себе спрашивать не стала. Давно подозревала, что без своей полуночной силы матери она не нужна.

– Любила. Пока она не решила меня предать.

Морриган с усилием кивнула. В одиннадцать лет Клио твердо решила, что полуночной ведьмой не станет. А значит, долгие шесть лет, даже не подозревая об этом, она жила без материнской любви.

Сестре Морриган ничего не скажет. Клио лучше жить с мыслью, что их мать на почве власти и силы обезумела и перестала видеть границы дозволенного, нежели знать, что Бадб всегда такой была.

– Я стольким пожертвовала ради вас! А вы меня подвели. Вы обе. А Клио… Эта тихоня посмела открыто выступить против меня! Разоблачить меня. – Взгляд Леди Ворон пылал гневом. Невидимые часы отсчитали мгновения, и самообладание к ней вернулось. – Клио всегда была слабым звеном в цепи.

– В какой еще цепи? – насторожилась Морриган.