The Setup

К тому времени, когда Дэн пришел на занятия, я был ведущим инструктором на Адской неделе, а именно в смене Альфа, которая длилась с четырех до полуночи. Я запомнил Дэна и его дурацкую фамилию, но он ничем не выделялся, и это редкое отличие только потому, что он не был отстоем. Спросите любого инструктора первой фазы, и он скажет вам, что вы запоминаете тех учеников, которые действительно плохи, или тех, которых откатали. Дэн не был одним из тех говнюков, которые отказывались выступать или прятались среди тех, кто выступал. Тем не менее, я запомнил его старшего офицера, который был одним из тех предыдущих лейтенантов флота. Будучи инструктором на Первой фазе, я столкнулся всего с несколькими офицерами флота, и я бы дал им оценку 50 процентов. Некоторые ребята были великолепны и использовали свой опыт и зрелость, чтобы хорошо руководить своими подчиненными, одновременно справляясь с собственными проблемами в работе. Другие были не так хороши. Некоторые были полными монстрами, которые считали, что каждый студент, отправленный мокнуть и пачкаться в песке, является прямым отражением их руководства. Его командир входил в эту группу.

Он был очень самодоволен и ненавидел, что такой Е-6, как я, может сказать ему, что он ужасный командир. В обычном флоте такое взаимодействие было недопустимо, и можно было сказать, что это его раздражало. Несмотря на то что он был "морским котиком", неоднократно служил в отрядах и десять лет прослужил в них, я мог сказать, что ему не нравится, что я имею над ним власть и высказываю свое мнение о его неправильных решениях. Офицеры, которые попадают в отряды "морских котиков", испытывают трудности. Они игнорируют советы старших рядовых, у которых гораздо больше опыта, и, пытаясь доказать свою правоту, часто наступают на собственные члены.

Инструкторы говорили старшему офицеру, что это худший класс, который они когда-либо видели; я закатывал глаза, потому что они говорили то же самое на моем последнем курсе, но его задница морщилась, он паниковал и орал на нас. Страх порождает страх, и очень скоро все офицеры купились на его бредни. Я просто опустил голову и сосредоточился на сдаче зачетов, заплывов и экзаменов, а на нашего хныкающего старшего офицера мне было глубоко наплевать, потому что такой мягкотелый парень все равно уволится.

 

Глава 20. Изъятие трастового фонда

 

На второй неделе Первой фазы его вывели из класса и привели в кабинет к генеральному судье-адвокату.

"Старшина Билзериан", - начал жесткий юрист. "Комиссия по ценным бумагам и биржам США и Министерство юстиции хотят урегулировать спор с вашим отцом и освободить его из-под стражи".

В начале того же года мой отец снова столкнулся с федералами и был признан судьей в Вашингтоне неуважающим суд. В классической манере Билзеряна, вместо того чтобы затаиться после первого обвинения и тюремного заключения, он с тех пор постоянно враждовал с правительством. Судья решил преподать отцу урок и отправить его в тюрьму до тех пор, пока он не "очистится" от неуважения к суду, передав документы и заплатив штраф. Из-за напряженных многочасовых тренировок "морских котиков" и обычных семейных странностей я мало общался с мамой и папой в это время. Первые шесть месяцев я даже не знал, что он в тюрьме, потому что родители "не хотели меня волновать".

Пока он был в отъезде, ФБР устроило обыск в нашем доме и даже порылось в мусорных баках. Они забрали все файлы и компьютеры, которые у него были. Федералы хотели, чтобы он доказал, что у него нет денег, спрятанных на офшорных счетах, но трудно доказать, что у тебя чего-то нет, особенно когда все твои документы заперты в хранилище улик ФБР.

Тем временем папа проходил то, что заключенные с большим стажем называют "дизельной терапией". Судья приказал возить его по всему штату из одной тюрьмы строгого режима в другую, пытаясь заставить его сломаться. Это было ужасное наказание, но если бы судья хоть что-то знал о моем отце, он бы понял, что чем больше пинаешь его, когда он падает, тем больше это мотивирует его к борьбе.

Они вели переговоры с моей мамой, которые сводились в основном к угрозам: "Мы отправим тебя в тюрьму вместе с твоим мужем!" Мама согласилась отдать дом в Тампе, продать часть акций и передать немного денег. Но прежде чем открыть дверь камеры для отца, они выдвинули еще одно требование. Они бросили ее как ни в чем не бывало. Что-то вроде "о да, кстати...".

Они хотели получить треть трастового фонда, созданного для меня и моего брата Адама.

В свое время этот фонд стоил около 96 миллионов долларов. Но правительство конфисковало больше половины во время первой схватки отца. За это время акции сильно упали, когда они выбросили все конфискованные акции на открытый рынок. В тот день, когда я сидел в кабинете прокурора, фонд стоил чуть меньше 10 миллионов долларов.

"Вы подпишете это, - сказал юрист, - и ваш отец будет освобожден в ближайшее время. Ваша семья боролась с этим, висящим над головой, более десяти лет. Сделайте это, и ваша мама наконец-то сможет спать спокойно".