The Setup

Уход на пенсию по медицинским показаниям не происходит в одночасье, но мой уход с корабля точно был. Я собрал вещи, сказал несколько прощальных слов, а также несколько "трах-трах" и свалил с корабля.

Я пробыл на Окинаве четыре месяца, пока мои ноги не зажили, и ждал документов для выхода на пенсию. В свободное время я занимался спортом и был очень рад, что в моей жизни наконец-то наступила нормальная жизнь. У меня не было секса уже больше года, но я не особо переживал по этому поводу. Я был настолько измотан физически, что у меня не было сил даже на то, чтобы подрочить.

 

Глава 16. Если сначала у вас ничего не получится

 

Я был готов сделать второй заход в BUD/S.

Прошло более восьми месяцев с тех пор, как я начал процесс увольнения из ВМФ. Я дошел до 180 фунтов, плавая, поднимая тяжести и принимая стероиды. Спустя пять месяцев, в течение которых я не мог встать на ноги, я наконец-то бегал без боли. Я тренировался как зверь, фанатично следил за своим рационом из пяти-шести постных блюд в день, не гонялся за кисками и не пил спиртного. Я жил как монах. Монах с обезьяной на спине.

Поначалу идея уйти из армии казалась мне божьим даром, но неудачная попытка поступить в BUD/S разъедала меня. В моей жизни буквально ничего не происходило, и я мог думать только об этом. Во время тренировок я представлял, с каким уважением ко мне отнесутся люди, если увидят на моей форме трезубец морского котика. Я представлял, как девушка спросит меня, чем я зарабатываю на жизнь, и как круто будет, если я не скажу ей, а она потом узнает. Я думал, что служба в отряде "морских котиков" решит все мои проблемы. Когда я записывался в армию, я не думал, что смогу это сделать. Я смотрел на это как на "Аве Мэри пасс" - если я поймаю ее, то стану героем. Теперь все было по-другому. Я знал, что смогу это сделать, и понимал, что если не закончу начатое, это будет преследовать меня вечно. Я должен был вернуться.

Когда мой командир сказал, что не одобрит мою просьбу вернуться в BUD/S, мне снова было нечего терять, и я попросил капитанскую мачту.

"Вы находитесь в распоряжении командования с ограниченным сроком службы, потому что комиссия высокоуважаемых военно-морских врачей определила, что вы навсегда утратили трудоспособность настолько, что не можете выполнять обычную службу. В настоящее время вас планируют уволить из ВМФ по медицинским показаниям, а вы хотите, чтобы я одобрил вашу просьбу пройти обучение на "морских котиков"? Это что, шутка?" - спросил капитан.

Я предположил, что это риторические вопросы, поэтому, проявив редкое благоразумие, промолчал.

"Запрос отклонен. Убирайтесь из моего кабинета!"

Мой отец не был удивлен реакцией командира.

"Сынок, тебя отправят в отставку по медицинским показаниям. Это лучше, чем почетная отставка. Ты будешь получать деньги и льготы до конца жизни. Если ты пойдешь на BUD/S и не справишься, то два года будешь служить на другом корабле... Ты должен взять отставку".

Я ценил его точку зрения, но, конечно, его советы вызывали у меня желание сделать все наоборот. Ничто так не вдохновляет меня, как доказывать людям, что они не правы, а лучший способ мотивировать меня - это сказать, что я не могу или не должен что-то делать. Тем не менее у меня не было вариантов, и я был в отчаянии. Мне было неприятно просить отца использовать свои связи, но я не видел другого выхода.

"Папа, ты, наверное, прав, но я должен это сделать. Ты не мог бы оказать мне услугу?"

Папаша пришел на помощь.

"Я не знаю, что за дерьмо ты устроил, старшина Билзериан", - прорычал мой командир. "Но если ты снова окажешься здесь из-за того, что уволился, я превращу твою жизнь в ад".

Я ничего не мог с собой поделать. Я сдерживал смех, как мог, но мысль о том, что можно пройти через все это дерьмо, а потом бросить, показалась мне довольно забавной. Я прыснул и улыбнулся.

"Ты думаешь, это смешно? Думаешь, BUD/S - это легко? Меньше 10 процентов парней, которые приходят на службу, проходят ее, и я видел парней намного круче, чем ты".

Хотелось бы сказать, что я сказал что-то остроумное вроде: "Вы принимаете ставки?", но это не так. На самом деле я просто улыбнулся и сказал: "Хуйня, сэр". Hooyah было отличным словом из-за его двусмысленности; оно могло означать множество разных вещей. В данном случае оно означало "Пошел ты". Такие парни, как он, были именно той причиной, по которой я хотел пойти в BUD/S. Мне нравилось, что он сомневался во мне.

Когда я покинул BUD/S, я был сломленным, почти калекой с весом 160 фунтов. Но когда я в этот раз зарегистрировался в классе 238 BUD/S, мой вес составлял 178 кг, и инструкторы едва узнавали меня.

Примерно через месяц после начала PTRR я завтракал в столовой, как вдруг там стало очень тихо. Вилки были опущены, и все взгляды были прикованы к телевизорам, которые были включены без звука.

Это было 11 сентября 2001 года, и два самолета только что врезались во Всемирный торговый центр.