The India Way: Strategies for an Uncertain World

1950-е годы, безусловно, были периодом товарищеских отношений между двумя странами, и фотографии их лидеров вместе ярко передают это. Конечно, такие отношения гораздо лучше служили Китаю, более дипломатически изолированному из двух стран. В целом, несмотря на растущие пограничные разногласия, Индия искренне верила в этот этап отношений. Однако под ними скрывалась напряженность, которая нарастала по мере того, как продвигался процесс их превращения в национальные государства. В конечном итоге они должны были занять видное место в китайско-советской полемике, которая мотивировала китайское руководство так, как могут понять только коммунисты. Этап завершился, когда все эти проблемы одновременно встали во весь рост.

Хотя позитивные воспоминания, возможно, и служат политическим интересам, они не стирают убеждений того периода, которые имеют глубокие корни. Китайский национализм уже породил сравнительную историю, которая приписывала индийскому обществу недостатки. Теперь к этому добавилось представление о демократии как о явном недостатке дисциплины и стойкости. Эти карикатуры вряд ли послужили основой для легкого равновесия, когда два общества вступили на свой индивидуальный путь развития. Однако второй набор реалий ценен тем, что к ним можно обращаться всякий раз, когда возникает взаимное желание найти точки соприкосновения. Собственно, объединение БРИКС или Шанхайской организации сотрудничества очень напоминает этот период. При всех своих проблемах друг с другом Индия или Китай в глубине души чувствуют, что они также оспаривают устоявшийся западный порядок. Когда им удобно, они могут вытащить этот позитивный взгляд на свою историю.

Если и есть история, которая все еще считается, то это современная история. И это, по правде говоря, нелегкое наследство. Этот третий набор реалий охватывает сложные аспекты связей, когда первый всплеск взаимодействия уступил место жесткой безопасности и конкурентной политике. Было неизбежно, что, став независимыми государствами, установившими свои границы, Индия и Китай должны были примириться друг с другом. Даже в противном случае достижение компромисса было бы непростой задачей. Но когда эта проблема оказалась переплетена с управлением Китаем Тибетом, его полемикой с Советским Союзом и спорами внутри страны, события приняли совершенно иной оборот.

В конце концов, дело не в более обоснованных претензиях на границу и не в исторических свидетельствах. Да и отдельные инциденты, какими бы серьезными они ни были, не стали причиной конфликта. Именно политика того времени - внутри Китая, между Китаем и Индией, между Китаем и СССР, не считая китайской оценки Неру, - привела к конфронтации. Сам Неру частично осознал это, когда откровенно признался, что вопрос с Китаем стоял не столько о территории, сколько о господстве. Что он, возможно, недооценил, так это интенсивность ответных действий со стороны государства, более склонного к применению силы. Или подход, основанный на "фактах на местах", который спорному обществу было действительно трудно понять.

Суждения о периоде, приведшем к пограничному конфликту, - это целая индустрия. Но аспекты, требующие более тщательного изучения, включают в себя вопрос о том, было ли бы для Индии выгодно принуждение к более ранним переговорам о границе в 1950 году. И вообще, было ли соглашение 1954 года по Тибету триумфом надежды над расчетом. Для обеих сторон решения, принятые шесть десятилетий назад, имеют последствия и сегодня.

С точки зрения индийцев, политические и военные события той эпохи способствовали росту недоверия к Китаю. Это до сих пор сильно окрашивает общественное восприятие, и это наследие только усиливается новыми противоречиями. В последние два десятилетия, когда разница в силе усилилась, эти настроения вновь стали преследовать отношения. Возможно, китайцы не осознают, насколько сильное влияние оказал конфликт 1962 года на индийское общественное мнение. Индийское сознание не обладает такой же способностью к переходу от одного конфликта к другому, какую продемонстрировали китайцы в отношении своих собственных конфликтов с Россией или Вьетнамом. Проигравшей стороной в конфликте 1962 года была не только Индия, но и сами отношения. Поскольку каждое новое пограничное столкновение воскрешает эти воспоминания, то, что должно было бы уйти из фокуса общественного внимания, на самом деле остается в нем.

Некоторые сложности в современных отношениях также связаны с тем, как Китай поступил с Тибетом и как он воспринял реакцию Индии. Факты, даже находящиеся в открытом доступе, подтверждают утверждение о том, что ситуация развивалась таким образом, который не был предусмотрен ни одной из стран. Нет сомнений в том, что возникшее беспокойство впоследствии способствовало ужесточению позиций по пограничному вопросу. С тех пор стороны проявили выдержку, которой, возможно, не ожидали друг от друга.