Поскольку яростное стремление к независимости проходит красной нитью через всю нашу политическую эволюцию, возможно, будет полезно начать с обновленного понимания того, в чем заключалось неприсоединение. До конфликта 1962 года Индия пыталась получить лучшее из двух лагерей, созданных холодной войной. Она успешно получала экономическую и продовольственную помощь от Запада и одновременно стремилась к сотрудничеству в области индустриализации с советским блоком. В вопросах безопасности Индия с определенным успехом использовала оба подхода, в итоге получив от СССР адекватный потенциал.
В разных направлениях Китай тоже пытался сделать то же самое, но с большей амбициозностью и меньшей последовательностью. Действительно, стабильность одного контрастировала с разрушительностью другого. Вопрос о том, мог ли один из них принять подход другого, остается открытым; возможно, они высказывались в соответствии со своими характерами. Срединный путь был не просто выбором политики Индии; он также отражал противоречивые структурные тяги. С Западом Индию связывала широкая сеть постколониальных экономических, социальных и политических связей, но давление холодной войны препятствовало чрезмерному сближению. В отношениях с СССР модель плановой экономики и промышленные устремления вызывали энтузиазм, который уравновешивался плюралистическими политическими убеждениями. По мере того как Индия решала задачу консолидации своей национальной интеграции, оба лагеря в разные моменты времени служили ее интересам. Самое главное, они помогли расширить политическое пространство страны в то время, когда многие страны вновь обрели свободу. Это дало Индии возможность создать свой собственный электорат и бренд в 1950-е годы.
Широкие концепции не всегда легко воплотить в политике, интересах и результатах. Неприсоединение не стало исключением из правил. Взаимодействие Индии с Западом было в значительной степени европоцентричным и не учитывало в должной мере новое американское превосходство. Это контрастировало с целеустремленным культивированием новой сверхдержавы пакистанской элитой. Разногласия с США на более широкой мировой арене также способствовали укреплению американской поддержки Пакистана, в результате чего в 1965 году эта страна достигла тактического превосходства. С другой стороны, политические отношения с СССР принесли первые плоды, включая поддержку в ООН по Джамму и Кашмиру. Оборонительные аспекты потребовали больше времени для раскрытия. Но идеологические связи СССР с Китаем сохранялись даже в напряженном состоянии, что ограничило его роль в событиях 1962 года.
Интересным образом неприсоединение повлияло и на двусторонне-многосторонний баланс индийской дипломатии. Стремление к глобальному профилю иногда шло в ущерб более узким национальным интересам. В итоге очевидное упражнение по усилению международного влияния обернулось фатальным отклонением. Приверженность ключевых игроков ООН в 1960 году во время визита Неру в Пакистан и в 1962 году, когда ухудшилась ситуация на китайском фронте, многое говорит о приоритетах Индии. Моментом истины, конечно, стал сам конфликт 1962 года. Как его подготовка, так и фактическое проведение подтвердили неадекватность индийского понимания силы.
Мы склонны считать, что события периода, предшествовавшего 1962 году, были предопределены. На самом деле нарратив о "предательстве" был создан для того, чтобы смягчить ответственность за политическую катастрофу на самом высоком уровне. Он пустил настолько глубокие корни, что последующая демонизация Китая встала на пути объективного анализа индийско-китайских отношений в этот период. Независимо от обоснования пограничных претензий, есть некоторые вопросы, которые необходимо рассмотреть в контексте более широкой позиции Индии по отношению к Китаю.
В индийской системе велись настоящие дебаты о том, следовало ли после китайского вторжения в Тибет в 1950 году начать шаги по окончательному оформлению границы, которая теперь стала общей. Это не совсем гипотетический вопрос, поскольку серьезные предложения на этот счет высказывались очень высокопоставленными политиками. Знаменитое письмо Сардара Пателя премьер-министру Неру было частью этого внутреннего дискурса. Однако, предположительно желая избежать немедленных трений, было принято решение отложить такое взаимодействие. В то время Китай был более изолирован на международном уровне, а его собственная позиция в отношении Тибета не ужесточилась, как это произошло после 1959 года. На первый план выходит не столько сам вопрос, сколько тенденция откладывать решение сложного вопроса. Избегание трудного выбора было верно и в отношении ядерного варианта. Тот же образ мышления привел к ограниченному участию военного руководства в принятии решений во время конфликта 1962 года. Вместо этого при первых признаках неудачи мы обращались к другим за советом и помощью.