Тени мудрецов. Часть 1

Еще одна эриданская принцесса и двоюродная тетя Имари. Поддержать пришла или позлорадствовать? Вскакиваю с кушетки и встаю в угол, притворившись одной из статуй. Надеюсь, запаса энергии хватит, чтобы рассматривать привязки весь день. Обидно, если Юрао выдохнется, не дотянув до финала церемонии. С «емкостью» духа нужно что-то делать.

«Уровнем не вышел, — бурчит паразит, — нужно экономить. Тщательнее выбирай, кого смотреть».

Имари роняет полотенце на пол, щелчком пальцев приказывая служанкам подать домашнее одеяние. Наследница бледная и невыспавшаяся, тяжелой выдалась ночь. Интересно, с кем вчера скандалила и о чем? Как теперь узнать? Расспросить Рэма я не успела. Бездна, все бегом, впопыхах и кое-как. Мудрец, называется.

— Прошу вас, нэлла, — говорит Имари, встречая тетю упрямо вздернутым подбородком.

Дочь Ленарда, дяди короля, сама чуть старше Имари. Родство угадывается в чертах лица, осанке и пренебрежительному взгляду на «живую мебель». На меня так же, как на служанок, нэлла даже не оборачивается. Прекрасно. Можно подслушивать и не переживать, что выгонят из будуара.

Ламия по-хозяйски усаживается на диван, позвякивая массивными золотыми браслетами, а Имари упрямо продолжает стоять. Показательно.

— Не смотри на меня, как ягуар на добычу, — фыркает тетя, поправляя убор из длинного платка, десяток раз обмотанного вокруг головы.

— А как прикажете смотреть на вас, нэлла? Я устала повторять, что невинна и семью не опозорю. Незачем снова спрашивать одно и то же.

Имари угрожающе шипит, сжимая кулаки. Довели её вчера до истерики? На пустом месте так долбить по нервам никто бы не стал. Влюбленные не удержали тайну, и слух разошелся по дворцу? «Живая мебель» — еще и агентурная сеть в руках местной службы безопасности. Если Малх часто встречался с Имари, то даже при всей его осторожности мог попасться какой-нибудь служанке на глаза. Или не мог? Куда смотрел Остий и наши специалисты?

Балия вчера утром сердито предупреждала племянницу о церемонии и грозила наказанием, теперь вторая тетушка явилась. Бездна, как я раньше не обратила внимание? Крайне подозрительная уверенность, что невеста обманывает.

— Остынь, племянница, я помочь хочу, — улыбается Ламия, а у Имари судорогой сводит лицо.

— Отправите меня рубить тростник сразу, чтобы не тратить время? Нет, спасибо, я пойду на церемонию, и все увидят…

— Не перебивай, — жестом обрывает тетя, — не на рынке среди черни. Где твое воспитание? Дослушай, что я хочу сказать.

От упоминания рынка застывает на месте не только Имари, у меня холодом тянет по спине. Неужели Рэм не учел эриданских шпионов и доносчиков? Ох, Имари вовсю откровенничала, потягивая сорбет! Юрким беспризорникам и любопытным торговцам не нужны радиомаяки и система слежения. Их много, их безумно много. Любой, узнав принцессу, ради денег побежит нашептывать разведданные в нужное ухо. И отследить такой донос со стороны практически невозможно. На костре и в саркофаге я видела Остия с его преданностью! Даже не заикнулся в отчете, кто владеет сетью доносчиков.

— Мне плевать, перед кем ты раздвинула ноги, — брезгливо морщится Ламия. — Ронять в грязь честь семьи я действительно не позволю. Должен же о ней хоть кто-то думать посреди войны и дележки власти. Твоя свадьба зависит от слов матери Рагнара. Ты вчера могла с ней познакомиться, но сбежала. Удачно, как оказалось. Встретитесь сегодня, и ты, как примерная невестка, угостишь её холодным сорбетом вот с этим порошком.

Ламия достает из широкого рукава что-то вроде женской пудреницы и кладет на столик рядом с диваном.

— Нет, не яд, можешь не считать меня чудовищем. Всего лишь сильное слабительное. К вечеру матери Рагнара станет не до церемоний, дальше пяти шагов от уборной не отойдет. Больше женщин-лиеннок твой жених с собой не привез, а по их обычаям другой мужчина не может смотреть на невесту. Тем более на её половые органы. Думаешь, церемонию отменят? Вот уж нет. Таунд предложит Рагнару выбрать женщину из нашей семьи или обратится к доктору. Женщине, разумеется. А все давно подкуплены и заявят, что плева на месте, даже если в тебе побывал весь белый сброд королевства.

Нет доверия в королевской семье. Одна ненависть, предрассудки и жажда власти.

Имари держит спину не хуже цзы’дарийского бойца под взглядом командира и отвечает так же четко:

— Благодарю за заботу, нэлла Ламия. Можете передать нашей семье, что я не подведу, и церемония пройдет правильно.

— Куда ты денешься? — фыркает тетя. — Не захотела давать одному Рагнару, будешь обслуживать всех лиеннов на плантации. Они только и ждут молодого тела бывшей хозяйки. Сдохнешь раньше, чем сможешь колени обратно свести.

Имари проглатывает обиду и стоически терпит, пока Ламия подбирает подол роскошного платья и удаляется, позвякивая золотыми браслетами.

— Кхантор бэй, — ругается принцесса по-цзы’дарийски и швыряет в закрывшуюся дверь первую попавшуюся под руку вазу. — Пошли все вон! Вон! Немедленно!

Служанки бросаются врассыпную, прячась по другим комнатам покоев. Имари рычит, хватаясь за вторую вазу.