Тень с Севера

В тот же миг арбуй испустил дух. Ненасыть, напротив, будто собрав последние силы, завизжала, заметалась, кинулась вверх по склону – но вскоре упала, скребя когтями в мучительных корчах…

И начала меняться.

Нойда с изумлением глядел, как уменьшается могучее пятнистое тело, как втягиваются когти, становятся короче зубы… Совсем немного – и вместо чудовища, припав к земле и ошалело вертя головой, возникла молодая рысь.

Глава 27 Железная Птица

– Матушка… – раздался дрогнувший голос в сумраке большой избы. – Отзовись…

Изможденная женщина, укутанная в меха, не шевельнулась. Даже веки не дрогнули. Большуха все так же лежала на лавке, вытянувшись, словно мертвая. Рядом топтался растерянный парень, в точности похожий на лишнего близнеца, только румяный и одетый как подобает живому, не мертвецу. В изголовье тихо сидела крепкая, пестро одетая старушка в рыжей шапочке с пучками шерсти по бокам.

Над лавкой нависал Елмаш. Прикрыв глаза, водил руками над больной, напевно бормотал заклинания…

– Поздно спохватился, – проворчала старушка в рыжей шапочке. – Тут заговорами уже не поможешь.

– М-да, тут заговорами уже не поможешь, – эхом отозвался ведун, открывая глаза. – А ежели иначе… Ежели к иным силам воззвать…

– Не надо, сынок, – остерегающе произнесла старушка. – То, что знающему по силам, простого мирянина и убить может…

Но Елмаш будто не услышал. Или не пожелал слушать. Сняв через голову расшитый нагрудник с железной совой, он возложил его на грудь жены и отступил на шаг.

– Услышь меня, матерь вещуний, владычица чар,
Услышь, наделенная властью превыше земной!
От лунного света дай ясную зоркость очам,
А взоры врагов моих тьмою окутай ночной.
Все то, что препоной ложится у них на пути,
Пусть мне помогает заветную цель обрести…

– Говорю, не поможет, – так не слушает, упрямец, – проворчала старушка.

Железная птица, отзываясь на слова заговора, начала было светиться… И тут же погасла.

Больная закашлялась, захрипела. Конда испуганно вскрикнул. На лице старого ведуна отразилось смятение.

– Что делать? – закричал он. – Что?!

– Лопаря зови, – подсказала старушка в шапочке. – Он на дворе отдыхает.

– Лопарь! Конда, беги за лопарем!

Вскоре в избу вошел нойда – осунувшийся, кривящийся от боли. Рану на груди он уже залечил – не впервой, – но чувствовал себя скверно. Увидев незнакомую старушку на лавке, нойда вежливо поклонился. Та кивнула в ответ:

– А, глазастый… Тебе бы после тяжкой битвы по-хорошему отлежаться. Да кроме тебя, похоже, справиться некому…

Нойда тяжело вздохнул.

– Все же решил меня позвать? – спросил он ведуна.

– Уж прости, лопарь. Я вижу, на тебе лица нет, – отводя глаза, проговорил Елмаш. – Только не ладится у меня. Все верно делаю, а жена помирает… Помогай, добрый помощник!

Лопарь подошел, быстро оглядел изможденную кугыжу – хотя, в сущности, все было ясно с первого взгляда.

– Зачем положил на нее железную птицу? – спросил он укоризненно. – Разве сам не видишь, твой оберег женщине не по силам, он душит ее?

Елмаш поспешно убрал нагрудник.

– Или не знаешь, что есть вещи, которые людям сторонним не стоит даже видеть, подавно – трогать… – ворчал нойда.

– Это великое сокровище, науз нелюдской силы, – сказал Елмаш, надевая колдовской убор. – Арбуй мечтал добраться до него много лет. Птица дает ведуну почти божественную мощь… Конечно, лишь тому, кто способен с ней сладить, – добавил он, сурово поглядев на нойду.

Тот лишь криво улыбнулся.

– До твоего науза ли мне… Не видишь, что я еле на ногах держусь?

– Вот именно. Лишь мне Птица покоряется, – веско сказал Елмаш. – Когда-нибудь Конду выучу да под старость ему передам… Если докажет, что сдюжит…

Конда-молодец слушал с испуганным видом. Старушка в рыжей шапочке покачала головой, с усмешкой поглядывая на ведуна.

– Зачем лопаря-то звал? – подсказала она.

– Ах да! – спохватился Елмаш. – Что с Макошей? Почему ей все хуже?

– Давай погляжу.

Нойда по примеру ведуна протянул руки над женщиной и закрыл глаза. Однако вскоре опустил ладони и с сожалением покачал головой.

– Поздно. Арбуй выпил из нее все силы. Порча ушла вместе с ним, но и жена твоя шагнула за Кромку… Сама она уже не поправится.

– Неужто все зря?!

– Есть способ. Надо, чтобы кто-то пошел за Кромку вслед за ней… И остался там – выкупом вместо нее.

Старушка в шапочке покивала с важным видом: «Вот, теперь дело говорят!»

– Батюшка! – дрожащим голосом произнес Конда. – Дозволь мне! Я ради матушки…

– Даже не думай! – рявкнул Елмаш. – Жена помирает, еще сына потерять не хватало!

Ведун нахмурился, размышляя.

– Не тяни время, ты уж все давно решил, – хмыкнула старушка.

– Ладно, так-то я уже давно решил, – буркнул Елмаш. – Я знаю, кто пойдет за Кромку. На такой случай его и приберегали. Конда, беги-ка за лишним…

Конда озадаченно взглянул на отца, затем кивнул и вышел. Вскоре оба брата вернулись, один – тень другого.