Тень с Севера

«Разве я не поступил точно так же, победив аклута и отправив его обратно к хозяину? – думал нойда. – Я ведь отлично знал, что волк-косатка с ним сделает…»

Тропа стелилась под ноги, потоком текли жгучие мысли.

«Разве в Шурмани я не заглянул в свое будущее? Спустя много лет я стану таким вот могучим, безжалостным старцем…

И повезет еще, если как Елмаш. У него хотя бы есть род, семья… А у меня – никого. Один был друг – Вархо в бубне… А теперь ни бубна, ни Вархо…

Оба ведуна творили зло, сеяли смерть, только один – ради защиты родни, а другой – ради себя одного, любимого…»

Нойда содрогнулся. Он с легкостью мог представить себя таким, как темный арбуй. Самодовольным, упивающимся силой, холодным, жестоким. Владеющим жуткими духами. Бесконечно одиноким.

Вдруг на дереве что-то зашуршало. Нойда поднял взгляд и резко остановился. На толстой ветке сосны сидела рысь. Та самая!

Рука нойды дернулась к ножу. Рысь прижала уши, зарычала.

– Иди сюда, деточка! – раздался веселый дребезжащий голос.

Из лесу вышла старушка в рыжей шапочке. Молодая рысь, зло шипевшая на нойду, спрыгнула с дерева, подбежала к старушке и принялась, басовито мурча, тереться о ее ноги.

– Ох ты и силен, лопарь! – склонив голову набок, похвалила старуха. – Великое благо сотворил всей земле Шурмань! Ведаешь ли, кто перед тобой?

– Рысь зачарованная, зверь-предок, хранитель здешней земли, – кивнул нойда.

– Так-то да, но не туда смотришь, – захихикала старушка. – Эта рысь – моя младшая дочка. Проклятый едун украл ее котенком и злыми чарами превратил в чудище. Ты спас мою дочь, помог одолеть колдуна… За это духи моей земли будут тебе вечно благодарны…

Нойда вздрогнул, а затем низко склонился перед старушкой.

Он наконец заметил: вовсе не пучки шерсти торчали у нее по бокам шапки, а собственные острые рысьи уши…

– Ты слишком быстро ушел, лопарь, – сказала она. – Возьми-ка вот это.

Нойда протянул было руку… и отдернул, увидев, что́ протягивает ему Бабушка-Рысь.

– Это не мое, – резко сказал он.

– Елмашу не следует владеть этим оберегом, – сказала старушка. – Он добыл Птицу в жестоком бою. Однако добыть бывает легче, чем удержать. Эта Птица некогда была частью большего и никогда о том не забудет… Прими ее, Безымянный нойда. Ты сумеешь владеть ею…

– Еще чего, – попятился саами. – Я свою награду уже получил, другой мне не надо!

– Это не награда, – строго сказала Бабушка-Рысь. – Награда будет потом. В Птице обитает очень сильный дух. Возможно, слишком сильный для смертных… Здесь, в Шурмани, людям ее не сберечь. Елмаш пытался – вон к чему привело…

– … А я приобрету врага, который будет преследовать меня и повсюду рассказывать, как я его обворовал?

– Не будет, – хихикнула старушка. – Со стариком мы договоримся. Елмаш чтит предков и богов. Мы считаем: очень важно, чтобы Птица оказалась в крепких руках. Грядут тяжелые времена…

– И руки первого встречного нойды вы сочли достаточно крепкими?

Старуха вздохнула:

– Ты в самом деле думаешь, что попал в Шурмань случайно?

– Нет, конечно, меня заманили… – нойда прикусил язык и покраснел. – Ах, вот оно что!

– Бери Птицу, ведун. Так решили боги. Ты потерял своих сайво, утратил бубен… Она будет хранить тебя, оберегать в странствиях. И не только тебя…

Бабушка-Рысь со значением поглядела на калиту при поясе шамана.

– Мало мне огненного сайво, – проворчал нойда, укладывая нагрудник с железной совой в котомку. – Теперь за мной будут гоняться все ведуны и духи Севера…

Старушка улыбнулась.

– Ну а теперь награда…

Она протянула ему колотушку от бубна.

– Ты уронил на берегу.

– О, благодарю! – просветлел лицом нойда. – Я-то думал, она пропала…

«Блин горелый, как же мне плохо, – услышал нойда, стоило прикоснуться к колотушке. – Даже при жизни, с перепою, так плохо не бывало… Даже когда меня побратим в расколотом дереве зажал…»

– Вархо! – нойда стиснул в руках колотушку.

Он был сам поражен и даже немного испуган тем, как обрадовался, что равк уцелел.

* * *

Едва Бабушка-Рысь с младшей дочкой исчезли среди сосен, нойда обратился к колотушке:

– Ну, рассказывай! Как ты?

«Еще спрашиваешь?! После того как меня чуть не в клочья разодрала ненасыть и бросил умирать побратим…»

– Я в это время сам лежал с ножом в груди…

«Это не оправдание. Ты про меня даже не вспомнил!»

– Неправда. Я был уверен, что ты погиб, и оплакивал тебя.

«Оплакивал?!» – глумливо усмехнулся равк.

– Я благодарен тебе, Вархо.

Бывший равк примолк в замешательстве. Потом буркнул:

«Я все же твой сайво-хранитель. Сражаться за тебя – мой долг».

– Ты не просто сайво. Ты друг.

«Друг, сидящий в колотушке?»

– Если хочешь, уходи.

Вархо онемел.

«Шутишь?»

– Нет, – ответил нойда. – Я отпускаю тебя.

«Отпускаешь… Проще говоря, выгоняешь на погибель?! Ты видел мстительных духов, что ждут меня в Долине Отчаяния? Нет уж, я лучше у тебя пока посижу… До лучших времен…»

Настал черед нойде посмеиваться.

– Кого мне жаль, так это моих боевых сайво, – согнав улыбку, проговорил он. – Ниаль, как долго ты был со мной… Ялмах, я надеялся укротить твою бездумную ярость…

«Тебе же дали нового и очень сильного сайво».

– Ты о Птице, которую мне силком всучили?