Темногорье

— Попу я не ушиб, — мрачно пошутил он. — Да и лежать тяжело: все болит.

— Кстати, — заметил Майкл, — ты перестал моргать!

— Да, — оживился Летц. — Наверное, новый стресс наложился на старый — вот такая парадоксальная реакция. Я читал о таком способе, но особо не верил.

Шейла кинула ему покрывало и вручила посудину с кипятком.

— Не замерзни, — наказала она, а сама ужаснулась: она становится похожей на заботливую мамашу, как обычно в рекламе показывают. Но Летца было жалко, перед глазами у нее до сих пор стояли его синяки.

Летц благодарно кивнул и принялся караулить огонь. Шейла залезла под навес, где уже устроился Майкл. Сон не шел, слишком многое случилось за последнее время. Даже Шейле, привычной к непростым обстоятельствам, было сложно. Что уж говорить о попутчиках? И Летц, и Майкл выросли в более комфортных условиях, хотя у Летца были свои трудности. Шейле было бы легче, если бы рядом с ней был Стив. Стива она знала давно и знала, чего от него ожидать. А эти двое — загадка, хотя пока они не налажали. Но кто знает их запас прочности?

Раньше жизнь, пусть и была непростой, зато была и понятной. Шейла отвечала только за себя и названного брата. Майкл и Летц были чужаками, с которыми она связалась от безысходности. А теперь она вынуждена быть с ними до последнего, как и они. Дружба по необходимости. Шейла повернулась на другой бок.

После исчезновения Стива Шейла поклялась, что не позволит никому занять его место в сердце, потому что потери близких людей даются слишком тяжело. Шейла не любила слезы и всего того, что доводит до слез: они делали ее слабой. В подобные моменты Шейла отчаянно жалела, что она одна во всем мире, что некому защитить ее и дать понять, что она любима. В такие дни Шейла чувствовала себя ненужной.

В детстве Шейла пыталась придумать себе семью, но выходило у нее плохо. Собственного опыта у Шейлы не имелось, но в приюте было несколько детей, которые попали туда после смерти родителей или лишения тех родительских прав. Судя по их рассказам, семья была неоднозначным местом для проживания. Трет, когда услышал ее соображения, даже не рассмеялся.

— Им просто не повезло, — сообщил он. — Не все семьи плохие. Полно нормальных.

Но Шейла тогда не очень поверила наставнику: почему же в приюте нет ни одного ребенка, который рассказал бы хоть что-то хорошее о том месте? Теперь же после рассказов попутчиков ее мнение не было столь твердокаменным, как раньше. Судя по всему, у Летца и Майкла были именно что хорошие семьи, и оба жалели, что утратили своих близких. Шейла впервые осознала, что она хотела бы подобных родственных отношений — это было ее несбыточной мечтой. И вновь как в детстве она постаралась представить возможную семью.

Конечно же, мать. Не та, которая оставила Шейлу на крыльце приюта, а другая, которая никогда, ни при каких обстоятельствах не предала бы дочь. Чтобы они делали с матерью? Наверное, завели бы свои девчоночьи секреты. А еще бы мать учила Шейлу тому, чему обычно матери учат своих дочерей, и Шейле бы не пришлось попадать впросак, как с месячными, например. Когда у нее впервые пошла кровь, Шейла решила, что умирает. И если бы не старшие девчонки, которые подняли ее на смех, Шейла бы долго считала, что неизлечимо больна.

Наверное, и отец будет в семье. Трет говорил, что в нормальных семьях есть не только мать, но и отец. Тоже нормальный. Который не орет на детей, не срывает на них зло, а другой. Тот отец бы интересовался жизнью Шейлы, помогал бы ей и заботился. Даже играл с ней иногда. Шейла задумалась: а как родители обычно играют с детьми, ведь сами-то они не дети? Она решила не зацикливаться на этом, иначе снова ничего не выйдет. Пусть отец играет с ней в настольную игру, например. Или в карты. Взрослые играют в карты, правда, на деньги.

Ну и конечно же, старший брат. С братом было легче всего — для Шейлы это был Стив. Добрый и надежный, для которого она всегда находилась бы на первом месте. Впервые Шейле удалось придумать семью. Ей казалось, что у нее вполне получилось.

Она легла на спину, заснуть так и не удалось. По дыханию Майкла она поняла, что тот тоже бодрствует.

— Ты не спишь? — через некоторое время поинтересовался он.

— Как тут уснешь, если ты болтаешь? — отрезала Шейла, а потом добавила: — Не сплю.

— Как ты думаешь, — Майкл замялся, — нам удастся добраться до радуги? Ну или до вокзала тысячи миров?

Шейла ответила не сразу, да она и не знала ответа. Ей хотелось закричать, что она не провидица, что никто не даст гарантии, он сам осознал все риски, раз согласился. Да и сама Шейла сделана из обычного человеческого материала, а не из железа. Почему именно она должна все решать и нести ответственность? Но Майкл нуждался в ее ободрении гораздо больше, чем она сама. Он был точно хлипкое растение, которому место в теплице, а Шейла — сорняком, привычным ко многому.

— Конечно, — Шейла вложила всю убедительность во фразу. — А иначе зачем это все?

Глава девятнадцатая. Роджер