Тёмное пророчество

Довольная собой дама прошествовала мимо, задев его жёсткой полотняной юбкой.

— Болотные духи… — За содержанием, как понимал Битали, обращаться всё равно следовало к директору. Который опять же отсутствовал. Впрочем, в любом случае профессор Бронте намекал, что положенные Кро деньги будут просто зачтены в счёт платы за обучение.

Хлеб и вправду оказался в кабинете, ровно выложенный на полки одного из шкафов. Пересчитав буханки, Битали извлёк грелки, повесил верёвку, без промедлений залил ёмкости молоком, достал ножи и стал резать угощение. Потом вызвал Батану, попросив его разлить молоко и разложить куски по плошкам. Сам же упаковал два десятка мисок и четыре буханки в сумку, прихватил одну грелку и поспешил на огород.

Здесь он управился сам, накрыв на краю Тихого лагеря, сразу за полем, широкий стол, вызвал гномов и повернул назад. Миновав половину грядки, Битали заметил появившуюся из-за угла прогуливающуюся парочку: мужчина в кожаной куртке и обтягивающих брюках вёл под руку женщину в широкополой шляпе с лёгкой вуалью по краям, в длинном бежевом платье, пышная юбка которого скользила над самой травой. Почему-то ему подумалось, что это профессор Омар ибн Аби Рабиа и мадам Деборе, неизменно помогающая арабу во время сложных уроков. Но, пройдя ещё с десяток шагов, Битали вдруг замер на миг, прикрыв глаза от яркого неба ладонью, а потом сорвался с места, перепрыгивая через кочаны, кусты салата и морковную ботву:

— Мама!!! — Он крепко обнял женщину, сжав так, что она едва могла вздохнуть, отпустил, кинулся к отцу: — Вы приехали, папа! Приехали! — Снова повернулся к матери и опять обнял, но уже не так сокрушающе. — Мама, как я по вам соскучился!

Женщина, одной рукой прижимая его к себе, другой сильно сдвинула край шляпки себе на лоб. Вслух она так и не сказала ни слова.

— Великие прародители, чем же они вас тут кормят? Ты вымахал почти на голову! — восхитился отец. — Небось, ешь за троих, спишь за четверых?

— Я ещё учусь за пятерых. — Кро повернул голову к нему. — Пап, а где твоя борода?

— Подпалил немного по неосторожности, — отмахнулся тот. — Оставил себе чуток усиков на память, и ладно.

Усы у сеньора Кро были иссиня-чёрными, узенькими, как мышиный хвостик, однако густыми, как зубная щётка.

— Причёска тоже другая. Тебя опять не узнать, папа. Иногда мне кажется, что ты специально пытаешься от меня спрятаться.

— Прежние лохмы никак не смотрелись с новыми усами! Да, дорогая?

В руке сеньоры Кро появился платок, которым она промакнула почему-то губы и сдавленно сказала:

— Мальчики, пойдёмте домой.

— Вы сняли дом? Далеко? — поинтересовался Битали. Всё же про свою обязанность забрать опустошённые миски он не забыл.

— Пойдём, увидишь, — обняв сына за плечо, повёл его отец вокруг замка.

Они миновали директорскую башню, углубились в сад, который в этом месте куда больше напоминал давно одичавший лес, лишь местами сохранивший следы старых дорожек, отдельные столбы, кусты смородины и крыжовника или заросли неухоженного орешника. Кро понял, что попал на участок занятий по гендерному искусству. Он даже узнал место, где месяц назад перехватил вместе с Надодухом нескольких орденцев, затеявших схватку с Цивиком, Дубусом и Лараком. Его отец, однако же, ориентировался тут вполне уверенно. Прошёл по тропе между каменными завалами, обогнул вековые ели. Впереди показался крытый тёсом дом, возвышающийся на взгорке посреди обширной поляны. Битали знал и это место — тут тоже тренировались ученики школы маркиза де Гуяка, обучаясь захватывать и защищать жилища. Однако на этот раз у дома обнаружилась хорошая резная дверь из древесного массива, с замком и стеклянным глазком. В глазницах окон образовались рамы, перед фасадом — скамья, решётка с плющом, низкое крыльцо.

— Плющ замёрзнет, — вспомнились Битали тревоги недоморфа. — Здесь во время каникул зима.

— Не замёрзнет, сынок, — пообещал отец, хлопая себя по карманам. — Куда я сунул ключи?

— Онберик, — привычно взмахнул палочкой Кро, прошёл через стену и открыл дверь изнутри.

— Ну да, конечно, — засмеялся родитель. — Я и забыл. Жизнь среди смертных приучает не привлекать внимания.

— Я сейчас! — крикнула мама. — Несколько минут.

Тому, что внутри тоже царил идеальный порядок, Битали уже не удивился. Два шкафа, стойка для посуды, открытое бюро, диван, межкомнатные двери. Накрытый белой скатертью стол, украшенный букетом нарциссов, тремя тарелками и тремя стеклянными фужерами, широкий ковёр на полу. Ковёр, как показалось юноше, он уже где-то видел. Но никак не мог вспомнить, где?

Родители за дверью полушёпотом о чём-то спорили, но быстро договорились. На некоторое время наступила тишина, затем они по очереди вошли, сели за стол, переглянулись.

— Что-то случилось? — Битали напрягся, опустился на стул напротив.

Они одновременно положили руки на стол, и юноша мгновенно увидел уже знакомые перстни, украшенные свёрнутой в восьмёрку змеёй. Аметист в печатке отца, сапфир — у матери. Кро невольно сглотнул.

— Ты уже знаешь, Битали, — сказал отец. — Мы тебе не родные родители. Ни я, ни Амелита.