Театр трагедий. Три пьесы

Что высказали мне такую честь, но несу вам недобрую весть.

Я приплыла из мест,

где по ночам слышно только уханье пучеглазых сов.

Благодарю вас маркиз за кров, благодарю.

Мой путь был далек, и не мешало бы чего-нибудь поесть.

* * *

Реальность стала ускользать, наяву, иль мне приснилось.

В жизни не видел более бледно-идеального лица; о Господи,

Как ангелы твои прекрасны!

Дурман рассеян и что-то прояснилось.

Безмятежного сердца похитительница,

но ноги жалобно вопят – скорее уходи.

Как помыслы порочно страстны.

* * *

Маркиз Парадиз:

Откланяюсь, извольте, не стану больше вам мешать

И приглашаю гостью на скорую нашу встречу.

Или позвольте, я за вас отвечу, так вы согласны?

Простите, сегодня я слишком тороплив, не стану более спешить.

Все ваши благосклонные слова в душе своей отмечу,

Себе я больше не перечу, противоречия опасны.

Анетта:

До скорой встречи уважаемый милорд,

и пусть ваш характер горд,

Со временем смогу разбудить в вас нежные чувства.

И смогу обнять ваши мужественные плечи.

И пусть больше не пугают вас призраков подземных орд.

Им, как и нам, не хватает материнской ласки чувства.

До скорой встречи.

* * *

Последняя нота, закрыл за собою дверь,

но продолжала играть музыка, что ее голос.

Казалось, что теперь не покинет Анетт образ никогда.

И ожиданье томительно станет убивать.

Повстречав служанку, сию минуту направил ее к миледи, и приказал, чтоб с головы ее не упал даже волос.

Так было сказано и всем, подчиняться госте как никогда.

Деяния мои стали понемногу умиротворять.

Настала ночь, и этой ночью, я спал до утра словно мертвый.

Хотя я жив, а мертвецы, почему-то не искали в эти часы вражды.

Солнце выглянуло, сквозь облака, тусклое как всегда.

Спустился и пожелал я свидеться с Анетт,

но нет, ждал меня прием холодный.

Я постучал, но, увы, судьба не сжалилась на мои мольбы.

Ни дверь, ни засов, не желали говорить мне – входите, да.

* * *

Маркиз Парадиз:

Как такое могло случиться, ведь миледи обещала встречу и свиданье,

Зачем мне это очередное самоистязанье, Анетт, где ваше состраданье?

Но отчаиваться не стоит, завтра деву навещу.

Как могло так сердце любовью быстро воспламениться,

не видать ему прощенье.

Валентина очередное понуканье, где святое состраданье.

Но причитать не стоит, другой мир еще не раз я посещу.

* * *

Вот коридор, портреты рода, за каждым моим движением следят.

Глаза, крутясь словно компас, пронзают взгляды их насквозь.

Вот дядя, сжимает крепче трость, шепчет ругательства себе под нос.

Их ровный взор, туннели обреченности невольно сторожат.

Не мешает им паутина, ни зимняя изморозь.

Из-под морщин глядя, не пугает их старость, и смерти сонмы неотлагательных угроз.

Вот спальня, и там же кабинет.

Повсюду книги, клочки бумаги, чернила и безумие в образе поэта.

И у кого-то из тыквы выросла карета,

но, увы, это слишком сказочно для этой сказки.

И мой рассказ, не вымысел, вам подтвердит Анетта.

Тогда она стала для меня потерянным,

как я думал, навсегда, лучиком света.

Ну что ж, еще долго до рассвета, я продолжу,

не все истории могут быть кратки.

Сумерки; открыл книгу, внимательно читал.

Луна, взяла свою очередь правленья.

Танцевали свечи неповторимый одиночный вальс.

Полночь; прилег на спину, задумчиво мечтал.

И тут около двери спальни, увидел я ее,

неужели слуги не заметили исчезновенья?

Вздрогнули свечи, и стала видна в их танце фальшь.

Маркиз Парадиз:

Миледи, почему вы в столь поздний час, меня решили навестить?

Нет, я не говорю, что огорчен, но, безусловно,

вашим поступком я взволнован.

Чем вызван ваш визит?

Вы печальны, но скажите, как могу я вас развеселить.

Вашим унынием поглощен, и этим замком я также обезвожен.

Думаю, он нас в том же лукаво в тишине винит.

Анетта:

Винит? Он нас навеки проклинает.

Сегодня, что-то не спится

и наглый призрак не дает покрывалом мне укрыться.

Бодрствует вся падшая знать, причину, нам никогда не узнать.

И вот единожды обдумав, маркиз, решила,

что прогулка вам не помешает.

Ведь вам, как и мне в эту ночь не спится.

Так позвольте ж поскорей ваш ответ узнать?

Маркиз Парадиз:

Миледи, я согласен, с вами лягу даже в гроб,

В цене жизни я не жадный сноб, куда угодно последую за вами.

Вы мой кучер посреди бессонных и томительных ночей,

Но признаюсь, когда смотрю в окно, меня охватывает озноб,

И сразу в жар бросает лоб, здесь всегда так мрачными вечерами.

Ну, хватит слов, пора двигать жизнь делами и огнем очей.

Анетта:

Вы так любезны.

Увы, наш путь не будет долог, но для маленького сердца дорог.

А ваши слова, словно мед цветочный, чистый и непорочный.

Вы так беспечны.

Вы молоды душой, хотя телу вашему уже за сорок.

Для вас свидание не ново, извиняюсь за визит свой полуночный.

* * *

Вставая с ложа, я заметил,

как заблестела при лунном свете ее ледяная кожа.

В изумленье снова, словно, играющий мальчишка.

Подойдя к Анетт, взял я за руку ее, она говорила что тепла,

но оказалась холодна.

Словно кости мертвеца или острие ножа, или в камине сажа.

В мурашках снова, словно, испуганная мышка.

Поцеловав ее запястье, вступили мы в тусклый коридор,

она была красива, впрочем, как всегда.

Черное дорогое платье обвивало ее неземную красоту.

Но к моему удивлению, портреты, отворачивались, закрывались.