Театр

She hadn't cried like that since she cried in The Stricken Heart.	Джулия не плакала так с тех пор, как играла в "Раненом сердце".
Christ, how that play had shattered her.	Господи, как эта пьеса выматывала ее!
She was not looking at Tom, she was looking straight in front of her; she was really distracted with grief, but, what was it? another self within her knew what she was doing, a self that shared in her unhappiness and yet watched its expression.	Джулия не глядела на Тома, она глядела прямо перед собой; она обезумела от боли. Но что это? Другое, внутреннее ее "я" прекрасно понимало, что она делает. Это "я" разделяло ее боль и одновременно наблюдало, как она ее выражает.
She felt him go white. She felt a sudden anguish wring his heartstrings, she felt that his flesh and blood could not support the intolerable pain of hers.	Уголком глаза Джулия увидела, как Том побледнел, ощутила, как внезапная мука пронзила его до глубины души, почувствовала, что его плоть и кровь просто не в состоянии выдержать ее страдания.
'Julia.'	- Джулия!
His voice was broken.	Голос изменил ему.
She slowly turned her liquid eyes on him.	Она медленно перевела на него подернутые влагой глаза.
It was not a woman crying that he saw, it was all the woe of humankind, it was the immeasurable, the inconsolable grief that is the lot of man.	Перед ним была не плачущая женщина, перед ним была вся скорбь человеческого рода, неизмеримое, безутешное горе - вечный удел людей.
He threw himself down on his knees and took her in his arms.	Том кинулся на колени и привлек ее в свои объятия.
He was shattered.	Он был потрясен.
' Dearest, dearest.'	- Любимая! Любимая!
For a minute she did not move.	Джулия не двигалась.
It was as if she did not know that he was there.	Казалось, она не осознает, что он тут, рядом.
He kissed her streaming eyes and with his mouth sought hers.	Том целовал ее плачущие глаза, искал губами ее губы.
She gave it to him as though she were powerless, as though, scarcely conscious of what was befalling her, she had no will left.	Она отдала их Тому, словно была беспомощна перед ним, словно она не понимает, что с ней, и утеряла всю свою волю.
With a scarcely perceptible movement she pressed her body to his and gradually her arms found their way round his neck.	Почти незаметным движением Джулия прижалась к нему всем телом, руки ее словно ненароком обвились вокруг его шеи.
She lay in his arms, not exactly inert, but as though all the strength, all the vitality, had gone out of her.	Она лежала в объятиях Тома не то чтобы совсем мертвая, но так, будто все ее силы, вся энергия оставили ее.
In his mouth he tasted the saltness of her tears.	Он чувствовал во рту соленый вкус ее слез.
At last, exhausted, clinging to him with soft arms she sank back on the sofa.	Наконец, утомленная, все еще обвивая его мягкими руками, Джулия откинулась на диван.
His lips clung to hers.	Том прильнул к ее губам.