который в любой момент снова может вспыхнуть и сгореть в
пламени ярости и гнева.
Взгляд Мэл выразительно скользит по моим татуировкам.
— Тигр — явно что-то личное.
— Белый — потому что я не похож на других.
— Я заметила. Ты не носишь бороду и длинные рубахи, как
остальные. У тебя светлые волосы, кожа и глаза. Господи, да
мне даже в голову никогда бы не пришло, что ты араб.
— Моя мать англичанка, — сухо напоминаю я. Мне не
нравится затронутая тема. Слишком личные моменты я не
готов обсуждать даже с Мэл.
— Да, я помню.
— Они считают меня альбиносом, — почти с отвращением
признаюсь я. — Когда мне исполнилось тринадцать, один из
приближенных отца, влиятельный человек, подарил мне белого
тигра.
— Серьезно? Живого? — восхищенно спрашивает Мэл, даже
немного подавшись вперед, охваченная любопытством.
— Для сравнения, Лана, моему старшему брату на
тринадцатилетние подарили сокола, а среднему — арабского
скакуна. И те, и другие являются особенными животными для
нашей страны. И не только нашей. Мне подарили почти
обреченного на смерть хищника, не способного к
размножению. Искусственно выведенный вид. Он был подарен
не в знак уважения, наоборот. Понимаешь? Меня ткнули в мое
происхождение, намекнув на то, кем я никогда не стану.
— Ты все усложняешь, — хмурится Мэл. Искорки тревоги
мелькают в голубых глазах. Я вспоминаю о своем подарке,
который отлично будет смотреться на ее изящной шейке,
оттеняя цвет аквамариновых глаз, — Уверена, что все здесь
тебя уважают.
— Уважение, которое ты видишь, продиктовано страхом. Ты
не понимаешь законов моей страны, — раздраженно отвечаю
я.
— И не хочу понимать, но ты сам притащил меня сюда, —
вспыхивает она, с укором и обвинением глядя на меня.
— Тогда зачем задаешь мне дурацкие вопросы? Поменьше
думай, Мэл. Раздвигать ноги у тебя получается гораздо лучше.
— Пошел ты, Джаред! — яростно вырывается у Мэл, и она
тут же испуганно прижимает ладошку к губам, уже наученная
ждать от меня самой неадекватной реакции на ее
строптивость. Прищурившись, я наблюдаю за сменой эмоций
на ее лице. Она боится меня. Не знаю, не уверен, радует ли
меня этот факт. — Тебе, и правда, лучше выйти. Я хочу побыть
одна, — тихо говорит Мэл, опуская глаза.
— Хочешь, чтобы я уехал? — с контролируемой злостью,
спрашиваю я.
Мэл вскидывает голову, бросая на меня растерянный взгляд.
— Ты оставишь меня здесь? Одну?
— С охраной, Мэл. Одну тебя оставлять чревато, —
ухмыляюсь я. — И раз ты гонишь меня, я поеду домой и
выполню твое желание. Как ты там сказала в машине? «Иди и
трахни свою жену, куда угодно.» Видимо, этим я и займусь
ночью.
Мэл напряженно смотрит мне в глаза, и я вижу всплески
боли в расширенных зрачках. Я осознанно заставляю ее
страдать, произнося подобные слова, но разве я говорю
неправду? Она должна понимать, что моя жена никуда не
денется только потому, что мы с Мэл славно трахнулись в
машине. Ничего не изменилось. Я медленно выпрямляюсь, и
тогда Мэл совершает то, что переворачивает мое сердце… Она
хватает меня за запястье, удерживая.
— Останься, — шепчут ее губы. — Останься со мной,
Джаред.
Мне хочется взять ее лицо в ладони и вечность смотреть на
нее, хочется целовать ее губы и признаваться в чувствах,
которые никогда не смогут сделать нас счастливыми. Я не
имею права, Мэл. У Адама бин Рашида аль-Саадата не может
быть слабостей.
— Не могу, — говорю я, мягко освобождаясь. Ее взгляд
гаснет, как тысячи звезд каждую минуту во вселенной. Никто
не умирает, все живут дальше… — Я приеду утром. Тебе
нужно отдохнуть.
Мелания
Даже находясь в горячей ванной, я не могу унять легкую
дрожь в своем теле. Слишком много событий за последние
несколько часов, которые снова вывернули меня на изнанку.
Теперь я знаю, сколько взлетов и падений способно
выдержать мое сердце. И сейчас, в момент сближения с
Джаредом, оно израненное, избитое, уже покинутое
последними надеждами и мечтами, снова начинает исцеляться.
Его словами, сказанными в порыве хриплым полушепотом.
Его взглядами, из-под полуопущенных ресниц.
Не прямыми, а украдкой.
Этот взгляд Джареда — когда он не знает, что я вижу его в
зеркале или боковым зрением, полон невысказанной боли,
отчаянья, на грани с нежностью и вожделением…
непреодолимым желанием, рвет мне душу.
Этот взгляд и все его тайны, что он скрывает, меня и мучает.
Настоящий взгляд.
В эти моменты Джаред смотрит на меня так, словно хочет
поцеловать каждый шрам, каждый сантиметр моего тела, и
одновременно поставить на колени, заставляя меня слушать
его, покоряться ему, трепетать перед ним.
Смертельно опасное сочетание. Когда мужчина жаждет тебя
до последней капли крови, и, в то же время, хочет выпить ее до
дна. Ядовитый коктейль, который будит во мне бурю эмоций.
Раньше чувства к Джареду, любые, пугали меня. Я мечтала от
них избавиться. Но теперь… все эти эмоции, это и есть моя
жизнь.
Он — моя жизнь. Здесь, в Анмаре, у меня никого и ничего
больше нет.
И не дай Бог, я произнесу эти слова вслух. Потому что я сама
еще не хочу в них верить. Не хочу верить в то, что я